(Стенограмма).
– Уважаемые радиослушатели, сегодня у нас в студии редкий гость. Широкоизвестный в узких кругах писатель, имярек такойтович… Встречайте!.. Впервые на радио.
– Приветствую, а вот и я. Узкоизвестный в кругах широких.
– Не скромничайте, дорогой друг. Итак, здравствуйте, как добрались?
– Как обычно, пробки… Голова ещё едет. Руки вцепились в руль.
– Я могу дать вам пять минут расслабиться под нарзан, если вам это поможет. Потом надо будет включиться.
– Давайте включим меня сразу. А нарзан не помешает. Определённо.
– Машенька, нарзан в студию!.. Ну, давайте начнём не торопясь пока… Я честно признаюсь, не придумал, как приступить к беседе с вами. Прикидывал и так и сяк, всё как-то корявенько выходило. Ведь вы – известный оригинал. Может, вы сами хотите что-то сказать для затравки?
– Воспользовавшись трибуной?
– Как бы, да. Вот микрофон… Он, кстати, включён!
(Смеются).
– Хороший повод донести до аудитории свою самую сокровенную мысль.
– Я, пожалуй, воздержусь доносить именно сокровенную мысль. По крайней мере, пока.
– Вы не доверяете мне?
– Было бы глупо не доверять вам. Но…
– Вы не доверяете радио?
– Откровенно говоря, я вообще не люблю радио. (Смеётся).
– Вот так, да?
– Именно. Для меня радио – это что-то сродни загрязнению окружающей среды.
– Любопытно!
– Вы с вашим этим радио засираете эфир. Вы назойливо лезете в уши обывателя. Создаёте шум, который делает среду обитания менее комфортной. К слову, если и случается, что я готов придушить свою соседку – то именно в тот момент, когда она за стенкой включает радио.
– Ваша соседка пребывает в группе риска.
– Мы все состоим в десятках групп риска. У каждого свой хромосомный наборчик.
– Глубокомысленно. Весьма.
– Да…
(Кивают друг другу головами).
– И вы согласились на нашу встречу в студии…
– Исключительно чтобы рассказать аудитории, как я ненавижу радио. Согласитесь, оно того стоило. (Смеётся).
– Ну, каждый волен использовать момент славы у микрофона в силу своих…
– Умственных способностей? Нет! Я бы сказал, в рамках согласия с самим собой. Ведь, если бы я не заявил здесь и сейчас о том, что я ненавижу радио, я бы потом переживал, что упустил подходящий момент. Меня бы одолевали рефлексии.
– А так всё в порядке, да?
– Не сомневайтесь – в самом полном ажуре! И будь моя воля, я бы натравил на вашего брата всякого рода зелёных, налоговиков, энергетиков и МЧС. Кто там ещё? Ах, да! Проверяющих подлинность компьютерных программ. Ну, и главное: психиатров! (Смеётся).
– Ого! А вы, оказывается, идейный оппонент!
(Ржут оба).
– На самом деле, конечно, безыдейный. Ибо непоследовательный. Мне бы поквакать… Включённый микрофон располагает.
– А потом обратно в тину?
– Да, там безопасно. Родная болотная слизь. Этакий первородный «ноу стресс».
– Ядрёный адреналин! Жду позволения вмешаться в развитие событий.
– Валяйте! Вмешивайтесь, развивайте.
– В каком формате вы представляете нашу сегодняшнюю беседу?
– Хм! В формате «формата». Это, кстати, тема! «Формат» – слово недостойное обсуждения, но обсудить его стоило бы…
– Идея! Давайте сегодня будем обсуждать только недостойные вещи.
– Легко. Между нами говоря, любые вещи недостойны обсуждения. Тем более в прямом эфире. Обсуждать что-то вообще как-то недостойно джентльмена.
– Интересная мысль. Будем считать, что разговор стартовал…
– Стартовал, куда ж ему деваться (пригубливает нарзан).
– …На отрицающей волне. Расскажите, что вы больше всего любите делать?
– Фу-у! Как по́шло! Зачем вот так сразу?
– Почему бы и нет? А что, то, что вы больше всего любите делать – это по́шло?
– В определённых кругах, безусловно, да! (смеётся).
– Рискну предположить – в пуританских! (смеётся в ответ).
– И не только.
(Ржут оба).
– Давайте, для разнообразия, и да, чтобы поддержать сложившуюся стихийно отрицающую волну, я лучше расскажу о том, что я больше всего делать не люблю.
– Валяйте! Это не менее интересно.
– На самом деле, это совсем неинтересно.
– Но любопытно.
– Пожалуй, да. Любопытно! Тут вы правы. Ведь мне и самому любопытно… (Озирается).
– Вам?
– Да. Потому что я сам пока ещё не знаю, что я не люблю делать больше всего.
– Так ли? А вы случайно не лукавите?
– Нет, конечно! Ведь я ещё не ответил на ваш вопрос.
– Ага! То есть, узнаете, когда ответите?
– Ну, да. Я же тоже услышу, что я скажу. Вот заодно и узнаю…
– Действительно любопытно. Вы любите себя слушать?
– Конечно, ведь это занимательно! А ещё я люблю собой любоваться… (явно иронизирует).
– Кто же не любит собой любоваться? Я тоже собой любуюсь, время от времени.
– Вот видите! Нарциссизм не порок.
– Не порок! Нет!
(Ржут).
– Ну, так отвечайте!
– А вы так и не задали вопрос!
– И действительно. Косяк! Итак, что вы не любите делать больше всего?
– Больше всего я не люблю… Не люблю больше всего я… Э-э-э… Ну, пожалуй… Покупать и продавать машины. Да! Это я не люблю делать больше всего. Вся эта возня: реклама, объявления, звонки менеджеров и личностей потемнее, презентации, осмотры, тест-драйвы, муки выбора, торговля, выпрашивание ковриков в подарок, пачки денег, страховщики и оформление в ГИБДД… Всё это мне крайне скучно. Я типичный консерватор. За рулём до тех пор, пока телега не развалится. Пока не отвалится глушак.
– Пока не отвалятся колёса!..
– Ну нет, не до такой же степени! Зачём колёсам-то отваливаться? Можно просто проколоться.
– Всем четырём…
– Достаточно двум, кстати… Чтобы автомобилю превратиться в недвигу, а мне – выпасть в ступор. И вот именно потому, что я не люблю покупать и продавать машины, моей машине в отдельный момент времени будет скорее лет восемь, нежели два-три. Последнее, признаюсь, вообще крайне редко случается.
– Очень редко. Да! Дети быстро вырастают… А машины…
– О-о, эти бестии стареют ещё быстрее. Но это, вероятно, не очень интересно вашей аудитории…
– Да. А что ещё вы не любите больше всего?
– Хм… Да, кстати! Ещё больше я не люблю получать загранпаспорт и сдаваться на визы. Более тупого времяпрепровождения ещё поискать…
– А пробки?
– А что пробки? В пробках можно послушать аудио книгу, потрещать по мессенджеру со старинным другом. Ты размещён вполне себе в тепле, уюте, есть крыша над головой, не дует…
– Короче, просто блеск на фоне возни в визовом центре.
– Очень! К слову, я благодарен нашим государевым людям. Теперь паспорт выдают на десять лет. Это бесспорно выдающееся достижение народной демократии.
– Срок действия некоторых виз тоже удлинился за последнее десятилетие…
– Бесспорно. Осталось дождаться эпохи, когда эти десятилетние паспорта начнут выдавать сразу со всеми необходимыми визами внутри.
– И штампами!
– Да, чтобы уже и летать никуда не нужно было. Типа, везде уже был.
– Свежий взгляд на проблему, браво!
