Я искал ее всю сознательную жизнь. Сколько себя помню. И вот я ее нашел. Я любил и люблю ее. Но подойти к ней не решался. Почему-то у меня в голове сидела мысль, которая не давала мне покоя. Ей нужны деньги, ей нужна помощь. Я работал как волк, без сна и отдыха. Я запрещал себе болеть, я должен был заработать для нее денег. И я работал. Я согласился поехать на заработки на Север, мне сулили хорошую оплату, но вместо этого я попал в плен.
– Не умирать, – шептал я себе, лежа в подвале на холодном полу… – Не умирать. Ты ей нужен. Нужен.
Это грело мое сердце и согревало душу. Меня били, но я стойко все терпел. Через два года мне удалось бежать, но в голове крутилась все та же мысль. Деньги. И я их заработал! Как-то я помог мужчине, и он, выслушав мою историю, взял меня к себе в бригаду. Год без сна и отдыха. Год зимы. Год адского труда. Но я не жалею и дня. Я заработал для нее! Я знал, что умираю, последние годы подкосили мое здоровье, но мне было все равно. Я жил, работал и вернулся ради нее! Шел сильный проливной дождь, и меня трясло. Я уже не понимал, холодно мне или опять поднялась температура. Все свое здоровье я оставил там, на далеком Севере. Я продолжал стоять. Одной рукой, которую я почти не чувствовал (так как она была отморожена), я как мог держал зонт, а второй прижимал к сердцу пакет с деньгами. Чтоб отдать их ей. Я ждал, время шло, а она не появлялась. Шесть часов под окнами. И вот это уже не важно! А важно то, что она идет! Я так долго рисовал себе эту встречу, я придумывал, что я ей скажу, и вот она моя…
Она прошла мимо, не поднимая глаз. Я закричал. Она обернулась. Я сделал шаг ей навстречу и посмотрел ей в глаза.
– Я так долго тебя искал, – начал я запинаясь. Я дрожал. Она молча смотрела на меня. Потом с презрением спросила:
– Ну и зачем ты тут? Ты думаешь, что нужен мне. Тогда был не нужен, почему должно что-то измениться?
– Я просто хотел… – протянул я ей пакет, но она ударила меня по руке, даже не заглянув в него.
– На, – кинула она мне тысячу рублей в ноги. – И больше здесь не появляйся.
Она развернулась, и я заплакал.
– Мама!.. – закричал я от боли, которая сжимала мое сердце. – Мамочка, не бросай меня снова…
Я простил ей все давным-давно: и детский дом, и отказ от меня в роддоме. Но ей этого было не надо. Я рисовал себе, что она оставила меня, так как не потянула меня финансово, но, как я выяснил потом, она всегда была обеспечена и из благополучной семьи. Она родила не замужем, и родители, мои бабушка и дедушка, не хотели позора, а маму ждала карьера, а я был лишним, ошибкой, ненужной вещью, от которой так легко избавились, не вспоминая, оставив в роддоме, написав отказ. И вот я стою через тридцать пять лет, и ничего не изменилось, я опять никому не нужен. Ненужный. Она зашагала от меня. А я только продолжал шептать, стоя под проливным дождем…
– Мама…
Вся моя жизнь разделилась на до и после. Спустя многие годы вспоминая это время, я до сих пор не понимаю, как за одну секунду меняется твоя судьба, твоя жизнь. Все началось 3 октября, меня, счастливую, привезли со схватками в роддом. Любящий и любимый муж, мама и лучшая подруга остались ждать нас с младенцем в приемном покое. Как ни уговаривала их заведующая отправится домой и ждать новостей, так как роды дело не быстрое, они наотрез отказались. Решили моральную поддержку оказывать на месте. Роды шли по сценарию, врачи шутили, я чувствовала себя вроде ничего, даже бы сказала – терпимо, и вот оно, мое долгожданное чудо закричало! Я улыбалась и ждала, когда мне его покажут, но врачи, переглянувшись, быстро завернули малыша в пеленку и унесли.
– Что-то не так?
– Ну что ты, – успокаивала меня врач. – Просто тебя зашить нужно, малыша обработать.
– Ну вы даже не сказали мне, кто у меня родился.
– Да. Вот ведь старая растяпа. Прости. У вас девочка.
– Доченька, – улыбнулась я.
Ко мне подошел врач и что-то мне вколол.
– А это зачем? – только и успела я сказать.
Очнулась я уже в палате. На стуле рядом сидели мама и подруга.
– Вас пустили? – удивилась я. – А Слава где? Славу почему не пустили?
– А Славика на работу срочно вызвали.
– Мам, какая работа, сегодня суббота.
– Сегодня, доченька, уже понедельник.
– Как понедельник?
– Оленька…
– Мама, ты меня пугаешь, что-то с дочерью? Она жива?
– Жива, жива. Ты даже не думай. Сегодня уже и кушать начала хорошо, и сто грамм прибавила.
Я выдохнула.
– А когда нас выписывают? Ты узнавала?
– Тебя через три дня, а вот девочку…
Мама замолчала.
– А дочку когда?
– Ее, Оленька, в другую больницу перевозить будут, нужно, чтоб ты разрешение подписала.
– А Слава почему не подписал?
– Славка твой – козел! – влезла подруга. – Отказ от нее написал.
– Даша, – покачала мама укоризненно головой.
– А чего, Татьяна Юрьевна, скрывать, она все равно узнает, лучше от нас, чем в кабинете заведующей.
– Как отказ? Почему? Мама?
– Девочка больной родилась.
Я хотела расспросить, но открылась дверь, и в палату зашли врачи, пять человек смотрели на меня с сочувствием.
– Здравствуйте, Ольга, – начала главврач. – Как вы себя чувствуете?
– Что с девочкой? Я смогу ее увидеть?
– Конечно, сейчас ее принесут.
Врач мерил мне давление и температуру, как принесли мою малышку.
– А вот и она, – с улыбкой сказала главврач. – Ты только посмотри, какие у нее красивые глазенки, а щечки, красавица вырастет!
Мне дали ее на руки. Я смотрела на мой комочек.
– Мам, как на Славика похожа. А что с ней не так? – поглядела я на врачей.
Ко мне подошел врач-мужчина и представился хирургом, он забрал у меня дочь и положил ее на пеленальный столик. Развернув все пеленки, пригласил меня подойти. Я встала и аккуратно подошла. Дочка заплакала, а я потеряла сознание. Придя в себя, я зарыдала.
– Послушай, – начала главврач. – Это, конечно, испытание, но сейчас не те времена, у нас технологии шагают, мы отправим ее в больницу, там вас проконсультируют насчет протеза.
– У нее нет руки. У нее позвоночник как восьмерка, у нее ноги перекручены. Что вы несете, какие протезы! – я орала как ненормальная, я начала срывать с себя ночнушку и халат. – Я ухожу, ухожу, немедленно. Я ухожу… – и не успела я договорить, как мне опять что-то вкололи.
Я открыла глаза и пожалела, что не умерла. Слезы покатились.
– Оля. Я знаю, что тебе сейчас нелегко. Но это твоя дочь. От нее уже и так папа отвернулся. Неужели ты ее тоже предашь? Я не так тебя воспитывала. Оля, у нее кроме тебя никого нет.
– Меня у нее тоже нет.
– Хорошо. Забери ее. Я сама буду ее воспитывать.
