Блажен человек, которого вразумляет Бог,
и потому наказания Вседержителева не отвергай.
Книга Иова, 5: 17
Robert A. Heinlein
JOB: A COMEDY OF JUSTICE
Copyright © 1984 by Robert A. Heinlein
All rights reserved
Перевод с английского Владимира Ковалевского, Нины Штуцер под редакцией Александры Питчер
Серийное оформление Сергея Шикина
Оформление обложки Владимира Гусакова
Иллюстрация на обложке Майкла Уэлана
Издательство выражает благодарность С. В. Голд (swgold)за активную помощь при подготовке книги.
© В. Ковалевский, Н. Штуцер (наследники), перевод, 2018
© С. В. Голд, послесловие, 2018
© А. Питчер, примечания, 2018
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018 Издательство АЗБУКА>®
…Пойдешь… через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя.
Книга пророка Исайи, 43: 2
Яма, доверху наполненная раскаленными углями, имела двадцать пять футов в длину, десять в ширину и, вероятно, около двух в глубину. Огонь в ней поддерживался уже много часов. От пылающих углей шел такой обжигающий жар, который казался совершенно непереносимым даже там, где сидел я, то есть в пятнадцати футах от края ямы, во втором ряду расположившихся на стульях туристов.
Cвое место в первом ряду я уступил одной из наших дам, обрадовавшись возможности укрыться от жара за ее весьма пышной фигурой. Я испытывал немалое искушение отодвинуться еще дальше… но мне ужасно хотелось получше рассмотреть тех, кто пойдет по углям. Разве часто на долю человека выпадает случай увидеть чудо собственными глазами?
– Все это грубый обман, – сказал Многоопытный Путешественник, – сами увидите.
– Нет, это не грубый обман, Джеральд, – не согласился с ним Непререкаемый Авторитет По Всему На Свете, – а просто меньше, чем… было обещано. Конечно, и речи не может быть о всех жителях деревни; вероятно, не примут участия исполнители хулы, и уж, разумеется, не будет никаких ребятишек. Выпустят одного-двух парней, у которых кожа на подошвах задубела почище выделанной коровьей шкуры и которых вдобавок накачают опиумом или каким-нибудь другим местным наркотиком; вот они-то, выйдя на арену, и пронесутся по углям в бешеном темпе. Селяне же станут оглушительно вопить, а наш друг-канак, что выполняет роль переводчика, настоятельно потребует от нас дать на чай каждому из огнеходцев сверх того, что мы уже уплатили за луау, танцы и это представление… Конечно, его нельзя назвать грубым обманом, – продолжал он, – ведь в программе экскурсии значится «выступление огнеходцев». И мы его получим. На болтовню же насчет целой деревни таких искусников не стоит обращать внимания. Об этом в программе ничего не говорится. – Авторитет был чрезвычайно доволен собой.
– Массовый гипноз, – заявил Профессиональный Зануда.
Я хотел было попросить разъяснений насчет массового гипноза, но здесь моим мнением никто не интересовался. Я тут считался мальчишкой – если не по годам, то по стажу пребывания на круизном корабле «Конунг Кнут». Так уж ведется во всех морских круизах – каждый, кто оказался на борту в момент отплытия из порта отправления, считается важнее и старше любого пассажира, присоединившегося к круизу по пути. Такие правила возникли еще во времена древних мидян и персов, и ничто не в состоянии их изменить. Я же прилетел на «Графе фон Цеппелине», а из Папеэте улечу домой на «Адмирале Моффете», так что навсегда обречен быть «мальчишкой» и не смею подавать голос, пока вещают те, кто стоит выше меня.
На круизных кораблях отличная кормежка, но зато уровень общения частенько один из наихудших в мире. Несмотря на это, острова приводили меня в телячий восторг; ни Мистик, ни Астролог-Любитель, ни Салонный Фрейдист, ни Адепт Нумерологии не могли испортить мне настроение – я просто не вслушивался в их болтовню.
– Это делают с помощью четвертого измерения, – объявил Мистик, – разве не так, Гвендолин?
– Именно так, милый, – согласилась Нумерологистка. – А вот и они. Ты увидишь, их обязательно будет нечетное число.
– Я так завидую твоим знаниям, милочка!
– Гм… гм… – хмыкнул Скептик.
Туземец, который помогал нашему корабельному руководителю экскурсии, поднял руки и обратил к нам ладони, прося тишины.
– Пожалуйста, выслушайте меня. Mauruuru roa, большое спасибо. Сейчас великий жрец и жрица начнут возносить молитвы богам, чтобы пламя не нанесло вреда жителям деревни. Прошу вас помнить, что это религиозная церемония, и притом очень древняя, – пожалуйста, ведите себя так, будто вы присутствуете при богослужении в своей церкви. Иначе…
Какой-то неимоверно дряхлый канак перебил его; старик и переводчик обменялись несколькими фразами на неизвестном мне языке, – как я решил, полинезийском, такой он был мелодичный и певучий. Канак помоложе снова повернулся к нам:
– Великий жрец говорит мне, что некоторые дети сегодня пойдут по углям впервые, в том числе и тот малыш, что сидит на руках у матери. Жрец просит вас сохранять полное молчание во время вознесения молитв, иначе безопасность детей не может быть гарантирована. Разрешите мне отметить, что лично я – католик. И в такие минуты всегда молю нашу Пресвятую Деву Марию о призрении младенцев; прошу и вас всех помолиться о том же, согласно канонам вашей веры. А кто молиться не хочет, пусть соблюдает тишину и просто в сердце своем желает добра детям. Если великий жрец не будет удовлетворен благоговейным отношением аудитории, он не позволит детям войти в огонь; бывали случаи, когда он вообще отменял церемонию.
– А, что я вам говорил, Джеральд? – театральным шепотом произнес Непререкаемый Авторитет. – Вот она, подготовочка-то. Теперь он повернет дело по-своему и во всем обвинит нас же. – Авторитет сердито засопел.
Авторитет (его фамилия была Чиверс) начал действовать мне на нервы с той самой минуты, когда я появился на корабле. Я наклонился вперед и шепнул ему прямо в ухо:
– А если ребятишки пройдут сквозь огонь, у вас хватит духу последовать их примеру?
Да послужит вам это уроком! Учитесь бесплатно на моем дурном примере. Никогда не позволяйте болванам доводить вас до потери здравого смысла. Уже через несколько секунд я обнаружил, что мой вызов обратился против меня и что (непонятно как) все трое – Авторитет, Скептик и Многоопытный Путешественник – заключили со мной пари на сотню долларов каждый, что это я не осмелюсь прогуляться через огненную яму, если дети пройдут сквозь огонь.
Переводчик еще раз попросил нас соблюдать тишину, а жрец и жрица вышли на угли – вот тогда-то все смолкли и, как я думаю, некоторые стали молиться. Во всяком случае, я молился. Внезапно оказалось, что я раз за разом повторяю неожиданно всплывшие в памяти слова:
…Пусть уснет моя грешная плоть.
