ГЛАВА 1
{ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД}
[ВИТАЛИНА]
— Войцеховская, как ты все это объяснишь? Неделю в новом приюте и уже драка, да еще какая! У одной челюсть сломана, вторая с разбитой губой и вся в синяках!
Я стояла в нелепом коричневом платье перед высокой классной дамой, как она заставляла нас называть, точнее, как твердил нам кодекс.
— Оправдание, что это случайно получилось, мадам Яковлева, не подходит? — с вялым энтузиазмом съязвила я.
Яковлева сверкнула накрашенными глазами. Ее макияж был таким ярким, что хотелось вырвать себе глаза, лишь бы больше никогда не видеть этот ужас.
— Войцеховская, ты поменяла множество приютов, ты не забыла? Захотела на малолетку, всю жизнь по тюрьмам, как родители, и сгнить там?
Я прикусила губу до крови. Еще одно слово о моих родителях, и я ей челюсть сломаю. Точно. Так и сделаю. И плевала я на все с высокой колокольни. Яковлева, наверное, поняла, что сказала лишнее.
— Живо иди к себе! Остаешься без вечерней прогулки и… клянусь, еще одна выходка — окажешься в боксе на неделю!
Я откланялась и двинулась к двери. Вот же старая мымра.
Бокс был своеобразным помещением, изолятором, где ты все время проводил один, подобно тюрьме. Ни книжек, ни общения, еда — скудная каша — два раза в день, и все. Жестокое обращение с детьми, с несовершеннолетними детьми и подростками. Именно это и пытались изменить мои родители, как и те немногие, поднявшие бунт вместе с ними. Но мятеж был быстро купирован властями Девятнадцатой колонии — самой главной из всех двадцати.
В Девятнадцатой сидели местные власти, толстосумы за высокими стенами города, которые ни в чем не нуждались. Двадцатая и Одиннадцатая колонии были приближены к ним, остальные же семнадцать существовали в нищете. Люди выживали, не щадя себя и работая на этих ублюдков.
Мало кто решался пойти против поселения под номером Девятнадцать. Мои родители были одними из тех смельчаков, которые сумели бросить им вызов. Правда, очень скоро они поплатились за свою жажду справедливости свободой. Был ли их поступок героическим, или же безрассудным… важно ли это теперь? Ведь мамы и папы больше нет рядом.
За поднятие бунта родителей переселили в Пятнадцатую колонию. Место страшнее ада. Местные нарекли его Обителью Проклятых. Остров-тюрьма, где родители найдут свою смерть, если уже не нашли. Я больше никогда не увижу их. И мой младший брат… Он не знал маму и папу. Мне было пять лет, когда они оказались на Острове, а Влад — еще совсем крохой. У нас была бабушка, но попечительский совет Девятнадцатой колонии решил отправить нас в один из Благодатных домов (так назывались приюты для несовершеннолетних). И с тех пор наша с братом жизнь стала вечной чередой Домов. Мы не задерживались надолго на этом месте. В основном, конечно, это было моей «заслугой».
Бабушку я и Влад могли видеть раз в год, и отношение к нам было достаточно предвзятым, ведь мы были детьми бунтарей. С самого детства нам это неоднократно подчеркивали, дабы не дать забыться. Учителя и классные дамы не любили, многие дети обходили стороной. Я и братишка стали изгоями. Я бы солгала, если бы сказала, что ни разу не винила маму и папу за то, что они сделали. Ведь если бы много лет назад родители не решились на подобное преступление против Системы, то мы до сих пор были бы вместе. Горькая досада разъедала мое сердце не столь сильно за свою сломанную жизнь, как за брата. Он не заслужил такой судьбы… и я.
Мне хорошо была известна цена жизни и боли. Я знала, каково это: когда тебя ненавидят, стараются унизить, лишь бы потешить собственное бессилие, а ты маленькая и беспомощная девочка, не способная за себя постоять. Я старалась брать все удары на себя, защищая Влада. Это единственное, в чем я немного преуспела.
Когда мне исполнилось десять, в Четырнадцатой колонии в приюте в отличии от всех девочек, которые выделывали красивые па в пачках и излучали утонченность, я записалась к мальчикам на единоборства, училась драться, била боксерскую грушу, представляя, что это Константин Кроуч — нынешний Глава Девятнадцатой колонии и сын одного из Основателей Системы. По его инициативе когда-то единое, небольшое государство, которое первые Основатели кровью, потом и слезами возвели на руинах стремительно увядшей из-за страшного вируса планеты, было разделено на Колонии. Стремясь окунуть хрупкий мир в монархию и добиться как можно большей власти, Кроуч создал общины, каждую наделив определенным социальным положением. В Системе царило классовое неравенство, где богатый мог безнаказанно убить бедного. Нищенство, голод так тесно граничили с негаснущими огнями и блеском Цитадели — столицы Системы, расположенной в Девятнадцатой колонии за двумя неприступными стенами.
Системой управлял Совет и Основатели, справедливо разделив между собой обязанности и власть. Но все это полная брехня на самом деле. Всего лишь байка для простого народа, которым проще было поверить в ложь, чем искать правду. За всем стоял Кроуч. Именно он отдал приказ упечь наших с Владом родителей в Пятнадцатую колонию. Остров-тюрьма не возвращал тех, то однажды ступал на те земли. Сводя людей с ума от боли и страданий, отчаяния и разрушения, медленно и мучительно избавляя заключенных от веры в спасение.
Кроуч не раз приезжал в приюты, дарил подарки, рассказывал сказки о хорошей жизни, о том, что хочет построить еще колонии и готов на все ради населения, а я, с каждым годом смотря на его довольную лоснящуюся рожу, все больше и больше его ненавидела.
Так прошло еще несколько лет, и вот мне исполнилось четырнадцать. Нас с Владом разлучили, когда было озвучено решение перевести меня в Благодатный Дом десятой колонии. И я больше не видела его с тех пор. Как бы ни сопротивлялась, ни пыталась сбежать, меня ловили и наказывали. Снова и снова.
Узнав о том, что Бабушка писала во все инстанции, пытаясь добиться над нами попечительства, но ей позволили забрать лишь Влада. Я и этому была безгранично рада. Возможно, для него еще не все потеряно. Я так сильно уповала на это, что была готова стерпеть любые невзгоды.
Это был самый худший приют из всех, в которых мне когда-либо удалось побывать. Пристанище трудных подростков. У многих родители сидели в тюрьмах и были заключенными на Острове. С этого Дома нельзя было выйти в светлое будущее, разве что в бездну, где все пропитано болью и несбывшимися надеждами. В этом приюте царили свои жестокие правила, неподчинение которым каралось увечьями. Учителя издевались над подростками, а те в свою очередь доставляли проблемы младшим.
Заступиться было некому, да и пожаловаться тоже некому. Своеобразный, крошечный Остров для подростков, обитель проклятых душ.
