1. Пролог
— Сань, - друг врывается в кабинет ураганом, чуть ли не сметая все на своем пути. — Ты новости смотрел?
— Некогда было, с отчетами с утра сижу, разбираюсь. — при виде лица Орлова становится не по себе. Сколько лет дружим, но ни разу не видел его таким встревоженным, дико испуганным. — А что стряслось? На тебе лица нет.
— Стрельба в ТЦ «Плаза». Десятки пострадавших.
— Какого хера … — тянусь к пульту и включаю плазменный телевизор, висящий на стене.
На одном из центральных каналов показывают репортаж с места событий. Вокруг суета, неразбериха, бегущие люди. Силы полиции оцепляют периметр. Пронзительно воют сирены скорых, подъезжающих к торговому центру одна за одной.
Дрожащая камера выхватывает людей, сидящих, плачущих. Видны лежащие тела и лужи крови. Пострадавших выносят на носилках, а погибших упаковывают в черные мешки.
Мать вашу, сколько же можно? Какому очередному ублюдку пришла в голову идея расправиться с ни в чем неповинными людьми. Когда этих уродов начнут обезвреживать заранее?
Закрываю глаза, борясь с подступающей дурнотой. От такого зрелища любому станет плохо. А на месте трагедии наверняка все выглядит еще хуже.
— Мне Ольга позвонила, — тараторит Леха, расхаживая по комнате. — Она успела уехать из центра за час до бойни. — Сказал ей сидеть дома и не выходить сегодня на улицу. Мало ли, что.
— Правильно сделал, — замолкаю на полуслове, чувствуя, как обмирает душа, а по спине стекает холодный пот. Карина, еб…. Где она? Вроде же собиралась в этот проклятый центр сегодня.
Хватаюсь за смартфон, набираю номер. Один раз, второй, третий… Ничего… Лишь долгие гудки и могильная тишина… Блядь. Так страшно мне еще не было никогда.
— Карине звонишь? — Леха, как всегда, чует мой настрой. Мгновенно напрягается и плюхается в кресло напротив. Лицо становится мрачным. Кадык резко дергается.
— Лех, она не отвечает… — никогда не был склонен к панике, но сейчас она поднимается во мне как цунами, грозя затопить все вокруг. – Не отвечает, понимаешь? Она говорила пару дней назад, что собирается за покупками. За чем именно не знаю, не до того мне было, но точно помню, что ехать Кара хотела в Плазу. Она могла пострадать!!!!
— А ну-ка отставить, — резкий хлопок ладони по столешнице немного меня отрезвляет. — Сам женщин знаешь. Вечно торчат черте где. Она может сейчас быть в Spa, делать маникюр, сидеть в кресле у парикмахера. Да попросту трещать с подругами. Не паникуй раньше времени. Сейчас перезвонит, вот увидишь.
Звонок телефона сначала заставляет меня вздрогнуть, но, увидев номер сестры, высветившийся на дисплее, облегченно выдыхаю. Походу, старею и превращаюсь в параноика. Хотя с такой жизнью это и неудивительно.
— Ну вот, я же тебе говорил, — Леха тоже расслабляется, заметив мою реакцию на звонок.
— Кара, ты где? — взволнованно кричу в трубку, но меня прерывает холодный обезличенный голос, стирая с лица улыбку.
— Здравствуйте. Ковалевская Карина Олеговна вам кем приходится?
— Она моя сестра, — выдыхаю, падая в кресло. Левая рука сжимается в кулак, а внутри все леденеет. Этот голос в трубке не сулит ничего хорошего.
— Ваша сестра находится во второй городской больнице. Ее доставили с огнестрельными ранениями в тяжелом состоянии. Она пострадала от рук стрелка в торговом центре.
Вот и все… С громким звоном моя жизнь разлетается на крошечные осколки.
***
— Саш, что с Карой? — встревоженный голос любимой острием лезвия проходится по коже, но я, как конченый мазохист, наслаждаюсь этим. Пусть говорит что угодно, орет, оскорбляет, но только не молчит. Это для меня страшнее всего. — Я видела ее в списках пострадавших. Это правда? Что с ней? Я звонить твоей маме не стала, побоялась.
— И правильно. Я с трудом смог увезти ее домой и заставить принять успокоительное. Отец присматривает за ней, а я дежурю в больнице. Карину прооперировали, сейчас она в стабильно тяжелом состоянии в реанимации. Пули задели легкое и пробили селезенку. Было обширное внутреннее кровотечение.
— Господи… — в трубке слышатся всхлипы. — Я приеду, как только смогу.
— Не стоит, Яна, — обреченно вздыхаю и говорю то, что считаю правильным. Хотя больше всего мечтаю, чтобы она оказалась сейчас рядом. Но нельзя. Я обещал окончательно уйти из ее жизни. А за свои слова я привык отвечать. – Ты все равно ничем не поможешь. Остается только ждать и молиться.
— Я все равно приеду. Вылечу первым же рейсом, — молчание, а потом тихое… — Не могу иначе. Саш, я предлагаю перемирие. Хотя бы на время. Не стоит купаться в старых обидах в такой момент. От этого легче не будет никому.
— Ладно. Приезжай. Я буду ждать. Только будь осторожна. Адрес больницы скину сообщением.
— Ты тоже береги себя. Достаточно с нас уже бед.
От автора: девочки, рада видеть вас в продолжении истории.
Буду рада комментариям и звездам, если история зацепила.
2. Глава 1 Нянька
Несколько месяцев назад
— Тая, а мы точно успеем? — маленькая егоза вертится на детском сидении, заставляя меня улыбаться до ушей.
Сегодня я опять в роли няньки. Кир недавно вернулся с гастролей и ему позарез нужно было уединиться с женой хоть ненадолго, так что я согласилась пару дней присмотреть за маленькой Вероникой. Тем более что мне это только в радость. Да и съемок у меня на ближайшие пару дней не запланировано.
Мы с утра успели уже побывать в развлекательном парке, покататься на аттракционах и пообедать в любимом детском кафе. Последний пункт на сегодня - спектакль. Пора приучать малышку к высокому искусству. Для нее этот поход первый, поэтому она волнуется и очень боится опоздать.
А я немного не рассчитала время, и мы застряли в пробке. Как же бесит. За три года, прошедших после переезда, так и не смогла привыкнуть к этим жестким заторам. Зато выработала привычку выезжать заранее. Только сегодня этот навык меня подвел. Но надеюсь, что мы все же успеем. Иначе меня смоет водопадом детских слез.
— Обязательно успеем, Никуш. Обещаю. А от того, что ты вертишься юлой пробка не рассосется. Давай лучше споем вместе?
Врубаю записи старых добрых детских песенок, которые еще я в детстве слушала, и мы на два голоса начинаем петь. Местами перевирая слова, фальшивя, но зато с душой.
В итоге нам крупно повезло и приехали в театр мы минут за десять до начала.
Ника рвется вперед как локомотив, таща меня за собой. С трудом удерживаю ее на верхней площадке лестницы и делаю внушение:
— Ник, в театре бегать нельзя. Это невежливо и некультурно. Держи меня за руку и иди рядом. Не вырывайся. Договорились?
— Ладно, — малышка дует губки, но кивает, а я поправляю ей платье и бантики на косичках. Все ярко-розового цвета. Настоящая принцесса. За спиной рюкзачок с единорогом, тоже розовый.
