1. 1
Тело не слушалось, но только когда я сумела приоткрыть глаза, поняла ужас своего положения.
Сначала мне просто было жарко. Я всегда любила кутаться в одеяло. Даже летом, заворачивалась в кокон, а позже просыпалась в поту.
Вот и сейчас, когда мне стало жарко, я не сразу забила тревогу. Проснулась, но глаз не открыла. Лень. Попыталась сбросить одеяло, но ничего не выходило. Руки не слушались, ног я даже не чувствовала. Шелковая пижамка прилипла к коже.
Жар становился все сильнее. Может я заболела? Тогда понятно, откуда взялись температура и тяжесть во всем теле.
Нужно все же встать, выпить лекарство, иначе завтра будет еще хуже.
И вот тут-то я осознала, что не могла шевелиться! Тело не слушалось. Я не могла ни поднять руку, ни повернуть шею. Веки тоже отказывались повиноваться. Меня что же парализовало?
Ужас прокатился по моему сознанию. В груди что-то сжалось. Страх всегда был моим больным местом. Даже не будь я парализована по непонятным причинам, ужас сковал бы меня не хуже.
Мысли попрятались в самые дальние уголки сознания. Я просто лежала бревном, ничего не соображая.
Сколько продлился ступор, непонятно. Привлекла мое внимание боль. Кожу на руках пронзила сотня иголочек.
Мысленно я закричала, но ни звука не удалось выдать чрез сомкнутые губы!
Вспышка боли повторилась. Теперь пекло ноги в районе коленей. Жар становился все сильнее.
«Нет!» – хотелось крикнуть мне. Но сколько бы ни старалась, речевой аппарат не повиновался.
«Спасите! Кто-нибудь!»
Неужели рядом совсем никого? Никто не видел, что творилось что-то неладное. И тут я задалась вопросом, а что же происходит?
Чувства осязания сейчас вопили от жара и боли, я ничего не видела. Что еще у меня оставалось? Я дышала! Это хорошо. Теперь же я обратила внимание на воздух, который вдыхала. Запах был столь насыщенный, что сразу определить его не получилось. Пряные травы, терпкий аромат цветов, сладкий – экзотических фруктов. И за ними прятался коварный дымный след.
«Пожар!» – ударила догадка по моим нервам. Вот почему так жарко. И боль – это наверняка ожоги. Значит, огонь уже совсем близко. Я или сгорю или задохнусь!
Страх вновь попытался затопить мои мысли, но я чудом осталась в сознании. Огонь – это плохо. Если ничего не предпринять, это смерть!
Но где же я? Нужно было соображать побыстрее.
Я прислушалась.
Тихая плавная мелодия пробилась к сознанию. Наверняка она и прежде звучала, просто я от ужаса не обращала внимания. Пел хор из нескольких человек. Их голоса накладывались друг на друга, перетекали один в другой. Сложно определить, сколько же людей пели. Людей!
Я снова и снова пыталась взмахнуть рукой, дернуть шеей или забиться словно рыба на берегу. Но ничего не выходило.
Рядом люди! Тогда почему же они не спасают меня?
Я прислушивалась. Песня перекатывалась с одной тональности на другую. Слов я не различала. Или то был незнакомый мне язык.
«Запись», – обреченно решила я. Видно это просто играло музыкальное устройство, а вовсе не хор находился вокруг. Но где я? Точно не у себя дома. Гипнотизирующие песнопения – не мой излюбленный жанр.
Я принюхалась еще раз. Мысли начинала заволакивать дурманом пряностей и дыма. Если так пойдет дальше, я и думать перестану. И что тогда?!
«Воск», – еще одна догадка.
Свечи – нечастый гость в современных домах. Это скорее экзотика, чем необходимость сейчас. Свечи зажигают на торте в день рождения. Еще на новый год в подсвечниках или при ароматерапии. Ничем из этого я не увлекалась. Но свечи были логичным объяснением возникновения пожара.
Все тело накрыла волна жара и пряного аромата. В другое время он мог показаться приятным, но сейчас душил, жег гортань. Горло раздирало желание кашлять, но даже на это я не была способна. Лишь сопела и слушала…
Вдруг пение изменилось. Став отрывистым и ритмичным, оно наполнилось угрозой. В тот же миг и жар возрос в разы! Руки и ноги окатило болью.
Я орала изо всех сил, но все еще безмолвно! Я вкладывала в попытки всю силу воли, всю возрастающую боль и ужас. Горло не слушалось, но вдруг удалось приоткрыть веки! Совсем немного. Только узкие щелочки были у меня в распоряжении, но и то немногое, что я увидела, повергло в шок!
Огонь! Казалось, он был повсюду. И ничего, кроме пламени, я не способна была различать. Огонь я не любила. Да что там, боялась его. Всегда старалась избегать свечей, костров. Даже бенгальские огни на Новый год не покупала. Как же я могла оказаться в такой ситуации?
Но нужно было сперва разобраться, где я, и что стряслось. Я заставила себя медленно осмотреться.
Вокруг было светло. Оранжевое пламя освещало просторный зал. Потолок облизывали игривые блики от сотни или даже тысячи свечей. Но пламя горело не только на тонких фитильках. Оно, казалось, полыхало повсюду. Около самих моих ног танцевали хищные оранжевые языки. Что их сдерживало, непонятно.
Огонь зло шипел и плевался в мою сторону искрами. Именно они обжигали обнаженные руки и ноги. Небольшой участок открытой кожи, который я могла видеть, уже покрылся волдырями. Глянцевые пузыри надулись и грозили вот-вот лопнуть.
Мысленно я уже не кричала, а безысходно скулила. Глаза наполнили слезы. Страх, боль и отчаяние навалились с новой силой.
Влага скатилась по моим щекам. Наверняка она зашипела, испаряясь, через миг. Но я не слышала этого. Гортанное пение било по вискам. Словно звуковые молоты решили добить меня раньше времени.
«Да что за изверги могут петь в такой ситуации!» – злость заставила поднять глаза в поисках мерзкого хора.
Удивление в какой-то момент пересилило даже боль.
За стеной огня угадывались фигуры. Одетые в красно-коричневые балахоны, они очень походили на человеческие.
Люди?! Люди!
Они точно были живые. Фигуры покачивались из стороны в сторону. Подтанцовывали жуткому пению? Или находились в трансе.
За их спинами стояли десятки чаш с огнем, вдоль стен развешены лампады. Все это походило на ритуал страшного культа. А в самом центре этого средневекового безумия, среди свечей, уложенная на постамент лежала я!
2. 2
«Помогите!» – хотела заорать я. Конечно же ничего не получилось. Но вышло издать тоненький жалобный писк.
Ура! Сумела пищать, рано или поздно сумею и позвать на помощь. Меня спасут, вытащат из огня… Если только… Если это не они положили меня сюда!
Теперь объятия ужаса были ледяными. Снаружи охапки искр медленно прожаривали меня, а внутри растекался морозный ужас. Совсем как знаменитый десерт – торт с мороженым внутри.
Я хихикнула. Покрылась ожогами, вот-вот отдам концы, но хихикаю! Видно, от боли начала ехать крыша!
И тут я поняла, что хихикать у получилось в голос! И меня услышали!
Ближайшая фигура в балахоне больше не пела и не раскачивалась. Она стояла, неподвижно повернувшись ко мне. Просторный капюшон съехал немного с головы и открыл мне человека. Это была молодая женщина. Пухлые розовые губки, белые кудри, уложенные в высокую прическу. Парочка локонов распушились и прилипли к взмокшему лбу.
