«Великий Дух несовершенен. У него есть светлая сторона и тёмная. Иногда тёмная сторона даёт нам больше знаний, чем светлая».
Древнеиндейская мудрость
За окном сгущались сумерки. Самое время выходить на работу, будь она неладна! Послать бы всё к чертям! А как пошлёшь? Хозяин быстро хвост накрутит. Надев рубашку, джинсы и лёгкую куртку, Вячеслав вышел на улицу. Расцвеченный огнями вечерний город до краёв был наполнен ледяным вакуумом человеческого бесчувствия. Его жители напоминали рыбок в аквариуме, у которых объёма памяти хватает только на три минуты жизни, а самыми главными являются желания есть, спать, размножаться и гадить. Их неспешные или суетливые, бессмысленные поступки навивали на Вячеслава тоску. Прислонившись к стене здания, он долго глядел на толпу. По тротуару ветер гнал опавшие листья убогих человеческих желаний. Листопад душ… И все они были одинаково блёклыми и немощными.
Бесконечный людской поток проносил мимо стук каблучков, обрывки пустых фраз, такие же пустые глаза, лица, которые растворялись без следа в глубине улицы. От людей несло трупным запахом равнодушия. Город смердел безучастием к человеческим судьбам до самых крыш.
«Здесь больше нет жизни, – подумал Вячеслав. – Остались только дома, метро, троллейбусы и ни одной живой души. Все они – мёртвые…».
Вячеслав Чернов уже несколько месяцев жил на грани депрессии. Новые победы не приносили удовлетворения. Подумаешь, очередная жена олигарха! Всё наскучило до чёртиков. Достали эти женщины!.. Последние годы сидящий внутри него бес бездельничал. А что делать? Путешествуя по миру, Чернов угрюмо наблюдал, как люди всё больше культивируют в себе зло, и понимал, что эта болезнь приняла хроническую форму. Теперь он застрял в России. Тут дела с чистотой человеческих душ обстояли хуже некуда. Неужели он заслужил всё это?
Чернов был честолюбив, умён и ловок, циничен и талантлив, красив и сексуален. Его жёсткий острый взгляд с первой секунды оценивал человека, например, женщину, и в следующую секунду он уже понимал, хочет ли он видеть в нём или в ней будущего собеседника или свою будущую партнёршу? Он обладал низким сексуальным голосом, статью спортсмена, живучестью дикой кошки и мёртвой хваткой бульдога. Соблазняя женщин, встречающихся на пути, он не стремился к богатству и власти – он всегда имел этого в достатке. Деньги использовал по назначению, а силу и власть употреблял лишь в исключительных случаях.
Чернов любил искусство. Читая книгу в номере гостиницы или наблюдая действие на театральной сцене, или в каком-нибудь кинозале, он уходил в придуманный кем-то мир с головой, непосредственно участвуя в жизни героев. И это была его вторая, почти настоящая жизнь, которая развлекала и, как соломинка, ещё держала его на этом свете. Но нынешние писатели и сценаристы не читали книг старых авторов, не знали настоящей истории, поэтому у них выходили слабые романы и фильмы. И концовки их сюжетов сводили Чернова с ума своей банальностью. Единственной интересной оставалась тема Люцифера. Несущий свет – именно так переводится имя Повелителя Тьмы – являлся одним из самых любимых персонажей Вячеслава. Его пытались изобразить лучшие писатели и художники всех времён и народов. Ему приписывали и самые страшные злодейства, и право на высшую кару и правду последней инстанции. Его играли лучшие актёры мира. Образ Князя Тьмы – демоничный, сексуальный, выходил у них загадочным и безумно притягательным. Такой образ нравился Чернову. И он с интересом наблюдал, как многие женщины в жизни частенько самозабвенно строили Люциферу глазки. Чернов был уверен, что Повелитель Тьмы не презирает этих простых людей. Не презирает хотя бы потому, что в большинстве своём они разделяют его точку зрения на человечество. Многие бизнесмены и политики ценят и взращивают в себе только качества Сатаны, ни в грош не ставя тех, кто таковыми не обладает. Дьявол стал их идеалом. Но они крупно ошиблись, Люцифер никогда не разделял их взглядов, повелев своим подопечным отправлять политиков и олигархов на самые страшные из мук после смерти.
Принципиальность Повелителя Тьмы в этом вопросе импонировала Чернову. И поэтому, совращая их жён, он не пытался сотворить что-нибудь ещё политикам или олигархам, которым мог бы крупно «насолить» при жизни, ведь невозможно причинить большее зло тому, кто уже причинил его себе сам.
Вячеслав не любил так называемую элиту общества, хотя и был вхож в самые высокие её круги, как требовала от него его работа.
И с некоторых пор Чернов почувствовал, что устал. Может быть, при такой интенсивной физической занятости пора бы Хозяину подумать о его заслуженном отдыхе? Всё больше в нём крепло желание покинуть эту страну, эту цивилизацию с её фальшивыми ценностями, найти тихий островок уединения где-нибудь на опушке леса или удалиться на какой-нибудь коралловый риф в океане с голубой лагуной подальше от меркантильного мира, от людей, «повёрнутых» на одних только материальных благах. Он задыхался в мутной атмосфере соперничества и борьбы за барыши, где отсутствие всякой порядочности стало первым правилом существования.
Чернову захотелось оказаться сейчас подальше от этого места, от этого города, забыться, уснуть. Если бы уснуть! Последнее время он завидовал людям, половину жизни проводящим в состоянии беспамятства. Ему очень хотелось покоя. Навсегда. Вот только спать он не мог.
Стоявший у противоположной стены человек с тяжёлым взглядом, будто читающим его мысли, призывно покачал в воздухе рукой. По взгляду Чернов узнал Хозяина. Каждый раз на новую встречу Хозяин примеряет новый образ. Сейчас он был похож на утомлённого рабочей неделей государственного служащего.
Шагая через улицу, Чернов невольно усмехнулся: «Вот артист! Если бы не глаза, вовек бы не узнал. В прошлый раз заявлялся полицейский чин».
Поравнявшись со стоявшим у дома человеком, Вячеслав огляделся вокруг. На них никто не обращал внимания.
– Сегодня без свиты, Ваша Светлость?
– Смотри внимательнее. Они всегда со мной. – На бледном лице чиновника появилась многозначительная улыбка, а по улице прошёлся порыв холодного ветра.
Вячеслав поднял голову, на крышах домов, насколько мог видеть глаз, теснились большие чёрные птицы. Потревоживший улицу ветер наполнил весь ближайший квартал громким вороньим гвалтом.
«Да, – подумал Вячеслав, – у Хозяина своеобразное чувство юмора…». Он неприязненно поежился в теле, ещё хранившем в себе остатки гостиничного тепла.
Хозяин аккуратно натянул на руки чёрные кожаные перчатки, старательно отряхнул прилипшую грязь с полы чёрного осеннего пальто и не спеша двинулся в людском потоке.
