Эта книга «выросла» из статьи, подготовленной для сборника «Азербайджан и Россия: общества и государства» (М., 2001) написанной по настоянию Дмитрия Ефимовича Фурмана после того, как ранее заявленный по теме «Ислама в Азербайджане» автор отказался от своего намерения. Для меня, получившего образование на физическом факультете Педагогического института, путь в философию начался с освоения проблемы пространства и времени, по которой я защитил обе диссертации (отголоски того времени нашли отражение в названии представляемой читателям книги). Вспоминаю, как далек я был от темы религии, а тем более Ислама, в то время (да и до этого) вызывавшего у меня в силу ужасающей некомпетентности, мягко говоря, чувство опасливой настороженности. Конечно, я понимал: назначенный Дмитрием руководителем «кастинга» под предложенные им темы будущей книги, я нес ответственность за авторов, подобранных мною для осуществления задуманного проекта. С его стороны мера наказания была вполне справедливой, но каково было мне стартовать в столь значительном проекте с позиций почти «абсолютного нуля»!? Он подбадривал меня рассказами о том, как он сам «вгрызался» в малознакомые реалии ситуаций в Украине, Беларуси и Чечне. Именно по этим странам были выпущены первые три книги серии, посвящённой обществам и государствам, входившим в состав СССР, издаваемой Музеем и Общественным центром А. Д. Сахарова. Слегка шантажируя меня перспективой падения Азербайджана с почетного четвертого места на более удаленные позиции, Дмитрий (имеющий огромный опыт в области истории и социологии религии) одновременно пытался увлечь меня величием темы.
И все же, надо признаться, мое решение было принято не под давлением этих доводов, а в силу двух других факторов. Во-первых, собственным примером Фурман демонстрировал как нужно работать. К тому времени в своем творчестве я освоил метод «свободного философствования», мало заботясь о ссылках, подтверждающих мои предположения. Он вылечил меня методами шоковой терапии (из педагогических и цензурных соображений я не буду их воспроизводить) и собственным примером широкомасштабного освоения «азербайджанской» темы: выбрав практически все, что могли предоставить русскоязычные пресса и издательства. При этом содержательные публикации на азербайджанском языке с помощью наших переводов также стали его достоянием. Он читал издания, от которых большинство из нас презрительно отворачивалось, удивляясь и вопрошая себя, что он мог обрести из их пустопорожних страниц. А он находил, обретал и использовал! Да так, что порой рекомендовал авторам те или иные публикации, пропущенные нами из-за нашего глупого высокомерия.
Я не побоюсь сказать, что Дмитрий Фурман открыл для нас Азербайджан и заставил его полюбить в тех нюансах, о которых мы мало задумывались. И случилось это потому, что он сам любил Азербайджан – ту страну и общество, которые стали на путь независимости. Почти до конца своей жизни Дмитрий публиковал статьи по Азербайджану, каждый раз удивляя нас глубиной анализа темы, от которой он вроде бы должен был отойти – на подходе были новые книги серии, посвященные странам Балтии и Центральной Азии.
Именно его отношение к Азербайджану стало второй причиной заставившей меня приняться за тему, которую он настоятельно рекомендовал.
Думаю, благодаря ему мы не бросились из нашего советского космополитизма в дебри охватившего все постсоветские республики оголтелого национализма.
Свыше года я бесконечно переписывал статью под неустанно взирающим оком безжалостного работодателя (предполагался и был выплачен по результатам немалый по тем временам гонорар), никогда еще я не работал так долго над, в общем-то, средних размеров статьей. Он требовал ссылок, я проставил их чуть ли ни в каждом предложении, ему этого было мало, приходилось ворошить те публикации, которые ранее мной были не учтены. Он безжалостно выкидывал из статьи целые фрагменты, казавшиеся мне тогда вполне приемлемыми и содержательными, мы конфликтовали, и я часто угрожал найти более покладистого автора, а самому перекинуться на увлекавшую меня тогда проблему гендера в Азербайджане. Возражения и предложения не принимались. И вся эта работа (за исключением редких наездов Фурмана в Азербайджан) протекала посредством электронной почты.
Дмитрий взял за правило вписывать в текст моей статьи основательные дополнения, и эти фразы и целые предложения (какие там предложения – целые фрагменты), я и сегодня безошибочно нахожу в тексте книги. Я говорил, что это навязанный плагиат, он только хитро посмеивался, пока я не осознал, что точно такой же экзекуции подверглись многие авторы, правда, как думаю, в более деликатной манере. В утешение мне была рассказана история непростого сотрудничества с академиками и докторами наук, писавшими об Украине, Беларуси и Чечне. «Да, уж!» – подумал я тогда.
Как-то в очередной приезд в Азербайджан (книга в целом была завершена) Дмитрий сказал мне, что я должен стать соавтором его статьи «Азербайджанская революция», объясняя свое предложение тем, что одна из центральных статей не может быть написана «человеком со стороны», что это может вызвать ненужные кривотолки. Я поразился его тактичности, и мы договорились, что я напишу небольшой дополнительный фрагмент к статье. Помнится, я представил ему две, максимум три страницы текста, к моему удивлению, он принял их безо всяких правок. Так, в первый и последний раз я стал соавтором выдающегося российского историка Дмитрия Ефимовича Фурмана.
Я хотел посвятить эту книгу его памяти, но потом понял, что Дмитрий заслуживает большего. Так он стал соавтором (моим единоличным решением, которое он, точно знаю, вряд ли бы одобрил). Люди нашей профессии и после смерти оживают в своих трудах, а в представленной книге многократно оживают глубокие мысли и блестящий анализ Дмитрия Фурмана, а, значит, и он сам.
22 июля 2011 года Дмитрия не стало. Очень многие и в разное время после его смерти говорили о том, что нужно как-то почтить его память, готовилась встреча в общественном центре имени Д. А. Сахарова, но так ничего и не было сделано, и, может быть потому, что Дмитрий был решительным противником всяческих помпезных торжеств. Мало кто знает, что в обмен на отказ публиковать книгу «Россия и Чечня: общества и государства» Фурману предлагали избрание членом-корреспондентом Российской Академии наук. Он не стал членом-корреспондентом Академии…
Я думаю, что, явись возможность узнать его мнение, он бы захотел в память о себе написания нами новых «обществ и государств» второго десятилетия ХХI —го века. Пока же, по моему глубокому убеждению, «Азербайджан и Россия: общества и государства» (М., 2001) была и остается лучшей публикацией, посвященной нашей стране.
