Посвящается Мику, который никогда не сдавался.
Холод пронизывал до костей. Ледяной ветер сбивал с ног. Элегантная белая шубка, которую Оливия купила перед отъездом, выглядела шикарно, но совершенно не защищала от порывов декабрьского ветра. Девушка с трудом шла по проселочной дороге, то скользя на льду, то проваливаясь в жидкую грязь.
– Сапоги за пятьсот долларов. Черт бы поб…
Сзади резко просигналила машина, Оливия вздрогнула от неожиданности и на мгновение замерла.
За целый час ей не встретилось ни машины, ни прохожего. А тут остановилась машина. Оливия отошла к обочине, освобождая дорогу, машина не сдвинулась с места. По спине пробежал холодок. Сердце сжалось от страха. Водитель явно что-то задумал.
«Кажется, он собирается меня убить. А что? Пустынная дорога, подходящее место. Весело начинаются выходные, ничего не скажешь!»
В лицо ударил новый порыв ветра. Оливия зажмурилась от ужаса, представив, как водитель выходит из машины и набрасывается на нее. Но прошла минута, другая – ничего не произошло. Она осторожно приоткрыла глаза. Водитель не выходил. Однако расслабляться рано, все в любой момент может измениться. Оливия в панике оглядывалась в поисках спасения. Машина медленно тронулась. Кровь застучала в висках, в глазах потемнело. Спасения ждать неоткуда. Подумалось, что если произойдет чудо и ее не убьют, она залепит этому Эдварду Винчестеру хорошую пощечину. Как можно быть таким безответственным, бросить ее на произвол судьбы в чужой стране? Из-за его забывчивости она сначала продрогла до костей, а теперь находится на волосок от смерти. Интересно, сколько времени понадобится полиции, чтобы найти ее обледенелый труп?
Машина опять просигналила. Оливия боязливо оглянулась. Автомобиль уже совсем близко. Свет фар слепил ее. Девушка остановилась. От страха подкашивались ноги, тем не менее она понимала, что нужно дать понять преследователю, что без боя она не сдастся.
Машина остановилась, водитель – высокий мужчина в длинном сером пальто – направился к Оливии. Он выглядел элегантно. Теперь Оливия смогла как следует рассмотреть и его машину. Дорогая спортивная модель. «Но ведь не все преступники ездят на пикапах». Она так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони.
– Садитесь в машину! – приказал мужчина грубым хриплым голосом. Судя по всему, он не терпит возражений. Оливия повиноваться не собиралась. Резко отвернулась от него и решительно зашагала по дороге. Она слышала, как водитель сердито захлопнул дверцу машины и поехал за ней, но, не оглядываясь, продолжала идти вперед. Машина поравнялась с ней, незнакомец открыл окно. Автомобиль резко затормозил. У Оливии подкосились ноги.
– Оливия Мэтьюс, садитесь в машину, – повторил незнакомец.
Она с удивлением взглянула на него. Откуда он знает ее имя? Стекло, наполовину скрывавшее его лицо, совершенно обледенело.
– На улице жуткий холод. К тому же время позднее. Залезайте в машину. – Мужчина говорил с ярко выраженным британским акцентом. Странно, откуда он ее знает? Она никогда его не видела, а здесь знакома только с Уиллом и Фионой.
– Кто вы?
– Пасхальный кролик, – съязвил он. – Глупый вопрос. Я Эдвард. Залезайте же скорее.
Эдвард Винчестер. Вот в чем дело! По его милости Оливии пришлось битый час трястись в метро, потом долго ехать в автобусе, пробираться по скользкой проселочной дороге, разыскивая дом, в котором она никогда в жизни не была.
– Как вы вовремя!
Страх и раздражение уступили место облегчению. Оливия покатила чемодан к машине. Неожиданно с громким щелчком чемодан раскрылся. Она стала поспешно его закрывать и поскользнулась. Чтобы удержаться на ногах, попыталась схватиться за ручку на дверце машины, потеряла равновесие и упала. Сапоги за пятьсот долларов в очередной раз подвели. Эдвард поспешил ей на помощь.
– Впервые вижу такие нелепые сапоги, – усмехнулся он, взял девушку за плечи и довольно грубо поднял. Ей было очень неловко. Но делать нечего, она вцепилась в отвороты его пальто, удерживая равновесие. Мужчина пальцами впился ей в плечо, причиняя ощутимую боль.
– Вообще-то, покупая эти сапоги, я не предполагала, что придется идти по проселочной дороге. Думала, вы встретите меня в аэропорту. – Ее взгляд уперся в его широкую грудь.
– Все равно этот ваш наряд совершено не годится для декабря в Британии. Зимы у нас довольно суровые.
Он вцепился ей в плечо мертвой хваткой, но вдруг дрогнул. Они находились в опасной близости друг от друга. Эдвард прижимал ее к груди. Его дыхание обжигало ей лоб. Она уперлась носом в его шею. Слегка отстранившись, подняла глаза и наконец-то смогла хорошо рассмотреть его лицо. Красивые карие глаза, длинный прямой нос, высокие скулы. Очень похож на Уилла, только гораздо красивее. Оливия почувствовала, что краснеет. И еще внизу живота разлилось приятное тепло. Нет, надо выбросить из головы все эти глупые мысли. Сколько можно обжигаться? Ни за что на свете она больше не влюбится в негодяя, которому нет до нее дела.
Эдвард тоже не отрываясь смотрел на нее. Во взгляде его читалась досада. Оливия не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Он все так же сильно прижимал ее к себе. Она вдруг ясно ощутила, что в живот упирается что-то твердое. Значит, близость их тел возбуждает не только ее? Сначала Оливия хотела сделать вид, будто ничего не происходит, но неожиданно ей захотелось с ним пофлиртовать.
– Говорите, мой наряд не годится для зимы в Британии? Может быть, дадите мне урок британской моды? – Она улыбнулась и бросила на него лукавый взгляд.
Это не смягчило Эдварда. Он продолжал смотреть на нее так же холодно.
– С большим удовольствием поучил бы вас хорошим манерам, – сердито проговорил он. – Если вы решили перенести вылет, должны были предупредить об этом заранее.
Он наконец убрал руку с ее плеча. Оливия заскользила и чуть не упала. Пришлось опять вцепиться в отвороты его пальто. Ее вновь накрыла волна вожделения, отчего ей стало неловко и щеки залила краска. Она отстранилась от Эдварда, собираясь самостоятельно сесть в машину. Но ноги вновь стали разъезжаться на льду.
Эдвард помог ей сесть на переднее сиденье.
– Хотите, пристегну вам ремень безопасности?
Оливия смерила его надменным взглядом, как смотрела на наглецов, пристающих в барах, и на друзей своей сестры. Эдвард рассмеялся, обнажив превосходные белые зубы, захлопнул дверцу и, обойдя машину, сел за руль.
– Мы и так безнадежно опоздали, – раздраженно бросил он, понимая, что непростительно груб с ней. Но, в конце концов, его можно понять. У него не было ни малейшего желания подвозить знакомых Уилла. Хотя Оливия скорее подруга Фионы, а та ничего для него не значила. Какое имели право Фиона и Уилл нарушать его планы? Почему обратились с этой просьбой именно к нему? А когда он приехал в аэропорт и не застал Оливию, так и вовсе взбесился. От того и грубил.
