Квентин Скиннер - Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации

Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации
Название: Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации
Автор:
Жанры: Политология | История политических учений | Зарубежная образовательная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2018
О чем книга "Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации"

Второй том двухтомного труда Квентина Скиннера посвящен исследованию политической мысли Реформации и Контрреформации. Автор прослеживает основные этапы развития лютеранства и кальвинизма, показывая взаимосвязь их идей с томизмом и оккамизмом, а также с гуманистической мыслью и движением концилиаризма. В книге рассказывается история радикальных кальвинистских концепций сопротивления власти, в том числе принадлежавших французским и шотландским революционным теоретикам второй половины XVI в. Подробно рассматривается процесс зарождения теорий абсолютной монархии. В заключении выдающийся английский историк и философ излагает концепцию возникновения современного понятия государства.

Бесплатно читать онлайн Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации


The Foundations of Modern Political Thought. Volume 2: The Age of Reformation by Quentin Skinner

© Published by the Press Syndicate of the University of Cambridge, 1978

© ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 2018

Часть I. Абсолютизм и лютеранская Реформация

Глава 1. Принципы лютеранства

НАЧИНАТЬ историю лютеранской Реформации с традиционного отправного пункта значит рассказывать ее с середины. Знаменитый протест Лютера, «95 тезисов», прибитых к двери замковой церкви в Виттенберге в канун Дня Всех Святых в 1517 г. (событие, которого, возможно, на самом деле никогда не было[1]), стал не началом, а итогом духовного пути, на который Лютер вступил более чем за шесть лет до этого, заняв кафедру теологии Виттенбергского университета. Одним из главных достижений историков лютеранства предыдущего поколения стало прояснение процесса интеллектуального развития Лютера в годы его становления как личности. В основу новой интерпретации легли неизвестные ранее материалы, которые он использовал при подготовке к лекциям о Псалтири в 1513–14 гг., о Послании к Римлянам в 1515–16 гг. и о Послании к Галатам в 1516–17 гг. В результате, пишет Рапп, было бы «совсем небольшим преувеличением» считать, что в этих ранних заметках – «весь поздний Лютер» (Rupp 1951, p. 39). Поэтому начинать историю лучше всего с того, с чего ее начинал сам Лютер, а именно с его новой теологии. Опираясь на нее, он повел наступление не только на торговлю индульгенциями, которой занималось папство, но и на всю совокупность религиозных, социальных и политических подходов, связанных с учениями католической церкви.

Теологические предпосылки

В основе и новой теологии Лютера, и внутреннего кризиса, который ускорил ее появление, лежало определенное понимание природы человека. Лютера преследовала мысль о полном ничтожестве человека. Для современного психолога это – свидетельство острого «кризиса идентичности», личностной целостности. Переживающий его человек перестает верить в ценность своего существования (Erikson 1958, p. 254). Более традиционные биографы Лютера, впрочем, видели в этом лишь «столкновение двух типов католицизма – августинизма и томизма» (Bainton 1953a, p. 36). Лютер отвергал характерный для томистов оптимистический взгляд на человека, его способность постигать законы Божьи и следовать им, и это привело его к более раннему и более пессимистическому августинианскому представлению о падшей человеческой природе.

Эта доктрина порывала не только с томизмом, но и, еще более решительно, с тем возвышенным представлением о добродетелях и способностях человека, которое, как мы знаем, популяризировали гуманисты. Лютер подверг резкой критике гуманистический идеал philosophia pia, особенно взгляды «язычника и трактирщика» Эразма Роттердамского, наиболее опасного из проповедников высокомерной веры. Поводом для окончательного разрыва с гуманистами стала публикация в 1524 г. трактата Эразма «О свободе воли». Поначалу Эразм осторожно поддерживал Реформацию, приветствовал «95 тезисов» и способствовал тому, чтобы имперские власти услышали Лютера прежде, чем тот был осужден Церковью (Rupp 1953, pp. 264–267), однако вскоре, особенно после отлучения Лютера, занял более уклончивую позицию. В 1519 г. Эразм пишет Уолси, что не читал Лютера, а самого Лютера в то же самое время просит вести себя осторожнее (Allen 1906–58, III, p. 589–606). В 1521 г. он заявляет, прибегая к мелкой лжи, что «больше чем кто-либо другой выступал против памфлетов Лютера», а два года спустя уступает настойчивым требованиям, исходившим, в частности, от папы и Генриха VIII, и пишет антилютеранский трактат (Allen 1906–58, IV, pp. 536–540). Учение Лютера о человеке было удобным объектом для приложения гуманистических талантов, и в итоге на свет появился трактат «О свободе воли», в котором Эразм не только обильно цитирует Писание и отцов Церкви, но и предваряет текст пренебрежительным замечанием, что «не стоило бы тратить время и силы на такие лабиринты» (Erasmus 1969, p. 41).

Лютера задела и обеспокоила неожиданная критика со стороны столь влиятельного лица. В пространном и очень резком ответе, который он вскоре составил, подробно изложена его теологическая позиция, в том числе антигуманистическое и ультраавгустинистское учение о человеке. В 1925 г. этот ответ был опубликован в виде трактата «О рабстве воли». Как подчеркивает Герриш, называть его нападки на идею philosophia pia крайним иррационализмом было бы неправильно (Gerrish 1962, p. 25). Лютер далек от отрицания ценности природного разума в смысле способности человека к рассуждению. Не осуждает он и «возрожденный разум», если тот «смиренно служит в доме веры» (pp. 25–26). В какой-то мере Лютер продолжает пользоваться понятием природного закона, хотя обычно приравнивает этот источник морального знания к побуждениям совести (McNeil 1941). Но он безжалостен к центральному и типично гуманистическому убеждению Эразма, что только от человека зависит, направит ли он свои способности к рассуждению на выяснение того, какие поступки угодны Богу. Лютер вновь и вновь повторяет, что в этом контексте любые способности человека к рассуждению являются «плотскими» и «нелепыми» (Luther 1972, pp. 144, 224). Мы все «отпали от Бога и оставлены Богом», и потому «связаны, несчастны, пленены, больны и мертвы» (pp. 130, 175). Нелепа и греховна мысль, что мы вообще можем надеяться «измерить Бога сообразно нашему человеческому разумению» и таким способом проникнуть в тайны Его воли (p. 172). Истинное положение дел, указывает Лютер в самом названии своего трактата, заключается в том, что наши воли во все времена пребывают в полном рабстве у греха. Мы все «испорчены и отвращены от Бога» до такой степени, что не можем даже надеяться желать «вещей, которые угодны Богу или которые волит Бог» (pp. 175–176). Все наши действия происходят из нашей «отвратительной и злой» природы, полностью порабощенной сатаной, и поэтому мы не способны «ни на что другое, кроме порочных и злых вещей» (pp. 98, 176). В результате «из-за единственного греха одного человека, Адама, все мы во грехе и прокляты», и «неспособны совершать ничего, кроме греха, и не заслуживаем ничего, кроме проклятия» (p. 272).

Представление о порабощении человека грехом приводит Лютера к безнадежному выводу об отношениях между человеком и Богом. Лютер вынужден признать, что, поскольку мы не можем надеяться на понимание природы Бога и Его воли, Его предписания остаются для нас совершенно непостижимыми. В этом пункте, как выясняется, Лютер многим обязан оккамистам: он настаивает, что предписания Бога должны исполняться не потому, что они кажутся нам справедливыми, но потому лишь, что это Его предписания (p. 181). Нападки на томистское и гуманистическое понимания Бога как разумного законодателя выливаются затем в известное лютеранское учение о двоякой природе Бога. Есть Бог, который решил открыть Себя в Слове, вследствие чего Его воля может быть «названа нам, явлена, дана нам, почитаема» (p. 139). Но есть и сокровенный Бог,


С этой книгой читают
«Макиавелли умер почти пятьсот лет назад, однако его имя до сих пор звучит на устах тогда, когда надо описать лукавые, коварные шаги и действия, предпринятые в большой политике», – так начинает свою работу Квентин Скиннер и, чтобы опровергнуть это несправедливое обвинение незаурядной личности, коей, несомненно, является Макиавелли, исследует три главные работы: «Государь», «Рассуждения о первых десяти книгах Тита Ливия» и «История Флоренции» – и
В первом томе своего капитального исторического труда, проясняющего истоки политической мысли Нового времени, Квентин Скиннер излагает методологические принципы своего исследования и объясняет, чем они отличаются от традиционного «текстуалистского» подхода. В первой части тома речь идет об истории республиканского идеала свободы, который начал формироваться в XII – начале XIV века в городах Северной Италии благодаря местной правовой и риторическо
Наше знание текущих процессов в Закавказье неглубоко, а не столь уж давнее прошлое новых независимых государств вообще неизвестно. Однако необходимо понимать, на каком историческом фундаменте грузинские, армянские и азербайджанские историки выстраивают сейчас образ прошлого, с энтузиазмом выполняя политический заказ. Вместо объективного исследования в бывших советских республиках доминирует процесс создания новых исторических мифов. Ведущим предм
Обстоятельная книга Марка Блиева погружает читателя в историю с древнейших времен, включая вековые попытки грузинских князей лишить осетин воли, земли и крайне непоследовательные действия российских наместников на Кавказе. Лишь Николай I лучше других понимал ситуацию и воспротивился размаху карательных мер, направленных против осетин. Северная Осетия жила по законам Российской империи, Южная – практически оставалась под властью грузинских угнетат
Сегодня внешнеполитический курс президента Джорджа Буша-младшего поддерживают меньше половины жителей США и всего 30 процентов европейцев. И хотя американцы все еще видят свою страну как позитивную силу на мировой арене, но этого мнения, похоже, перестает придерживаться остальной мир.За последние 15 лет американцы свергли девять свободно избранных правительств, в том числе правительства Афганистана, Гаити, Сербии, Ирака, принося в жертву при этом
Что останется на месте бывшей Украины после завершения процесса демонтажа этого остаточного несостоявшегося государства? Как переформатировать пространство, населённое множеством народов, избежав при этом кровавых междоусобиц и конфликтов. Что станет с экономикой, промышленностью, населением бывшей Украины? Какова роль США и России в определении будущего этого многострадального пространства?Будущее пространства бывшей «Украины» в составе Большой
Что может объединять благонравную молодую вдову купца Сайленс Холлинбрук и самого бесстрашного и лихого из пиратских капитанов, черноволосого Мика О’Коннора?Поначалу – лишь забота о дочери Мика, малышке Мэри, которой Сайленс заменила мать, и воспоминание о том, что капитан, в чьей власти однажды оказалась английская красавица, повел себя с ней как истинный джентльмен.Однако под восхищением и уважением О’Коннор скрывает пылкую, страстную любовь к
Сестрица Агата подкинула Феньке почти неразрешимую задачу: нужно найти живой или мертвой дочь известного писателя Смолина, которая бесследно исчезла месяц назад. У Феньки две версии: либо Софью убили, чтобы упечь в тюрьму ее бойфренда Турова и оттяпать его долю в бизнесе, либо она сама сбежала. Пришлось призвать на помощь верного друга Сергея Львовича Берсеньева. Введя его в курс событий, Фенька с надеждой ждала озарений. Тот и обрадовал: дело сд
Эта история не совсем обычной девочки-подростка, родившейся в России в девяностые годы. Главная героиня растет в неполной и в не богатой семье. Ей предстоит много раз проделать тернистый путь от закомплексованной «белой вороны» до неподражаемой «королевы красоты». Но на протяжении многих лет в ее жизни почему-то всегда есть Он. Загадочный и недосягаемый. Близкий и далекий. То друг, то враг. С кем невыносимо, но без кого невозможно. Встречайте нев
Лягушка-царевна мечтает о том, что однажды судьбоносная стрела упадет в ее болото. А пока она учится быть хорошей женой – ткать ковры, печь пироги и танцевать на пирах. Только та ли это судьба, которую желает себе лягушка?