Музей древностей
Фантастика. (Государственный музей истории Узбекистана)
Меня зовут Рустам, мне двадцать три года, и я работаю в САЮГе (социальное адаптирование юных граждан). Работа не пыльная и местами довольно скучная, так как многие к своему шестнадцатилетию уже знают, чего хотят и как этого добиться. Моя же работа заключается в том, чтобы сопоставить их цели с внутренним миром и врождёнными качествами, и определить, где и с какими людьми им будет комфортно. Прошли годы, прежде, чем мы поняли, что если человеку не помочь с местом в обществе в нужное время, то потеряем его как личность, и потому создали САЮГ, место, откуда подростки выходят полностью готовыми ко взрослой жизни.
Новый Ташкент, 2526 год. Если бы я только мог описать всю красоту нашего города словами, то мне не хватило бы и недели беспрерывных рассказов, уж слишком он огромен и величественен. Высокие и изящные здания, тянущиеся до самых небес, густые парковые зоны на крышах, такси-беспилотники снующие по воздушным путям среди домов, и люди, такие чистые и светлые, что могли бы освещать улицы в тёмное время суток.
Сегодня на рабочем месте было скучно, хотя я всем старательно улыбался. Работа! Правда в нашем отделе были случаи, когда к нам поступали люди с «неправильно» настроенным мышлением. (Чего только я тут не слышал!) Говорили о поэзии, искусстве, истории и ещё о многом запрещённом. У нас нет истории! Мы живём только будущим! Только вперёд – наш девиз.
С утра поступило только три заявки и я (если честно) думал о вечернем матче в кювербок. Надеюсь наши снова выйдут в финал. Но, надо приниматься за работу.
Первым был парень по имени ДжамИ, шестнадцать лет, старательный и вежливый, но не бережливый. Мечтает стать инженером. Я провёл рукой над голографической панелью передо мной и добавил данные о Джами. Система тут же выдала список людей, с которыми необходимо познакомится парню и ряд предлагаемых вакансий на работу. Передав ему список, мы попрощались, и он направился в следующий кабинет, на диагностику здоровья.
Потом были близнецы, решившие стать хирургами. Так… учебные заведения на отлично, общительные, выносливые, все данные соответствуют их стремлениям. Через три минуты они довольные покинули мой кабинет, чтобы возможно стать великими врачами.
По списку следующая была девушка по имени ЗулИ, но она не входила в кабинет, хотя я был в курсе, что девушка в здании. Выждав десяти минутную паузу, я выглянул за дверь моего кабинета. На мягком белом мини-креслице пождав под себя ноги, сидела прекрасная пери с опущенной головой. Я удивился сам себе, употребив в мыслях такое непонятное слово «пери». Я даже толком не понимал, что конкретно оно обозначает, но точно подходит этой юной девушке. Чёрные, цвета вороньего крыла волосы были распущены и почти доходили до пояса (хоть в наше время их принято туго собирать на затылке), изящно тонкие руки и… в моей памяти начали всплывать строки каких забытых стихов или это были даже не стихи, а песня:
Средь гор и скал она возникла, как ручей-
Быстра, свежа, но с молчаливостью ночей.
Её лицо луне подобно среди туч,
Когда из тьмы на волю рвётся белый луч.
Как звёзды в небе её светятся глаза,
А тело гибкое, как виноградная лоза.
Уста сравнимы с персиком в цвету,
Который лепестки роняет на ветру.
Я встряхнул головой и сел рядом в маленькое креслице. Она очень выделялась на фоне белых стен и светлой мебели, даже её платье было не бежевым, как принято у всех, а с каким-то красноватым оттенком.
– Привет! Почему ты не зашла? – спросил я, глядя не на девушку, а на дверь своего кабинета. С минуты две она молчала, а потом шёпотом ответила:
– Я боюсь.
– А знаешь, я тоже немного боюсь. То вхожу в кабинет, то выхожу – ляпнул зачем-то я.
– Вы тоже не знаете, чем должны заниматься? – спросила Зули, поднимая голову.
Вот тут я растерялся, что сказать-то? Мне до этого ни разу не задавали таких вопросов. Обычно уже детьми мы к чему-то тянемся и делаем неосознанный выбор дальнейшего рода деятельности. А тут такое!!! Говоря простым языком, она не понимает себя и ей до сих пор в этом никто не помог. Куда смотрели если не учителя, то родители? Я встал.
– Может, тогда спустимся в кафетерий и подумаем, как тебе можно помочь?
Она посмотрела на меня не то с опаской, не то с интересом, но всё-таки встала, соглашаясь идти со мной. Мы спустились на два этажа, причём пешком. «Пери» сама направилась к аварийной лестнице, абсолютно игнорируя находящийся рядом лифт. Я был уверен, что наверх она поднималась тоже по лестнице.
Мы сели за столик и нам принесли два стакана с прохладными напитками ярко изумрудного цвета. Зули была, как натянутая струна, готовая в любой момент лопнуть. Я не знал, как разрядить обстановку и просто улыбался ей. Похоже, пора меня увольнять, я совсем не справляюсь со своими обязанностями.
– А, что наши предки любить пить при встречах? – глядя в стакан, спросила она.
Пить? При встречах? О чем это она? Но я уже почему-то доставал из кармана штанов портативный МИУ (Малое Информативное Устройство). На дисплее высветилось меню, и я дотронулся пальцем до раздела истории.
– МИУ, что пили наши предки при встречах?
– Древние узбеки, а также другие народности, проживавшие на территории средней Азии из всех напитков, предпочитали пить зелёный чай. Чай, как тонизирующий, согревающий и насыщенный антиоксидантами напиток из высушенных листьев, предпочитали пить в любое время суток, в любой компании и даже в одиночку. – Мы молча выслушали, то что нам поведал МИУ приятным женским голосом и синхронно заглянули в свои стаканы.
– Вот бы его попробовать? – мечтательно произнесла Зули. И тут я сам не знаю зачем, вместо того, чтобы собрать данные о девушке, задал вопрос МИУ:
– МИУ, а где можно выпить чай?
– В Новом Ташкенте уже не осталось мест, где подавали бы чай. Но в закрытом «Музее древностей» остались экспонаты чаепития, отлично показывающие всю эту церемонию.
Зули отстранила свой стакан, так к нему и не притронувшись.
– А где находится этот музей? – с заговорческим шёпотом спросила она. В её глаза появилась искорка, которой я не видел ни у кого из своих знакомых. На щеках заиграл детский румянец. Ох, что со мной происходит? Я должен просто отвести её в свой кабинет и расставить точки над i. Все правила моей работы я прекрасно знаю, так что же мне делать? Я пристально посмотрел в глаза «пери» (вот же прицепилось это слово), искорка, бушевавшая там до этого, начинала угасать, румянец снова приобретал бледный оттенок. Я встал из-за столика, на принятие решения у меня ушло секунд семь и тут я понял, что назад дороги не будет. Я нарушаю правила и подрываю устои нашего идеального общества. Мне должно быть совестно и стыдно, но, если честно сильнее хотелось увидеть этот странный музей. Видать на моём лице отразились все обуревавшие меня эмоции и Зули распознав их, встала и приготовилась идти, куда бы я не направился. Мы вышли из здания САЮГа, что бы никто не увидел, чем мы занимаемся.
