Он вырастал изо мха, когда ощущал рядом живое. И тогда живое удалялось: убегало, хрипя и визжа, улетало с испуганным клёкотом, уползало, прошипев предупреждение… отрицало, не хотело, отвергало. Вырастя и оформившись, он говорил вслед живому: «До скорой встречи», «До свидания», «Был счастлив побеседовать с вами» и «Всего доброго. Приходите ещё». Опадающий лист – жёлтый, рыжий, багряный – рассекал помехами цифровую плоть. Косой тёплый дождь лил насквозь: вода не вредила ушедшему под слой чернозёма источнику, потому что тот был созданной великими умами технологией. Великие не забредали в эту чащу. Но он – голос, слово, облик – старался. Старался соответствовать, наверное – создателям.
Потому проявлял себя. Не исчезал.
На застывшую, скованную белым панцирем землю, на лёд стылых луж падал снег. Ручей разбухал по весне и нёс густые кремовые шапки пены. Солнце прорывалось сквозь кроны лучами, которые хранили летний золотой жар и зной. Лучи нащупывали в тенистом полудне леса совершенно не лесное – потерявшие форму развалины. Те тоже опушились мхом. Уже давно.
Он вырастал. Заслышав белку, сову, ужа, кролика.
