Глава 1.
Лето на побережье выдалось на удивление жарким, даже для этих краев. С раннего утра до заката я дохлой медузой валялся у самой воды, не находя в себе никакого желания двигаться и проявлять любую активность. С наступлением сумерек я возвращался в хижину, доставал свои записи, сделанные в феврале, и в задумчивости перечитывал торопливые строчки, пытаясь собрать их в логическую цепочку. В памяти то и дело возникала восторженно взволнованная мордаха моего друга, ставшего вместе со мной невольным участником очередного весьма опасного эксперимента. Женька убеждал меня в необходимости довести опыт до логического финала, видя в нем небывалое открытие в разных областях знаний, и в какой-то момент я был склонен с ним согласиться. Самого Дергачева в этот момент на побережье не было – ему повезло отыскать себе очередную вахту где-то в Норильске, и самые знойные дни лета он предусмотрительно пережидал в суровом сибирском климате. Я от души радовался за бродягу, искренне считая, что он давно заслужил себе спокойную размеренную жизнь без тревог и потрясений. И отчаянно скучал по его молчаливому присутствию, а больше всего по потрясающим кулинарным способностям, которые он время от времени демонстрировал мне.
Уезжая в командировку, Женька взял с меня обещание ежедневно наведываться в его владения и проверять сохранность жилища. После недавних событий, вызванных чрезмерными амбициями и внушительными комплексами одного недалекого господина, я разделял Женькины опасения и охотно согласился навещать и проверять оставленный на время дом. В один из наиболее жарких дней, выполняя обязанности временного хранителя очага, я наткнулся на скрюченную фигурку, притулившуюся возле ворот, в которой с изумлением узнал Варвару. Заметив мое приближение, она проворно вскочила на ноги, но в этот раз никуда не сбежала, а наоборот, несмело шагнула мне навстречу и замерла в нерешительности.
«Приветствую, Варя! – улыбнулся я, глядя на ее откровенное смущение»
«Вы не знаете, где Женя? – произнесла она вместо приветствия фразу, ставшую традиционной. – я приезжаю к нему третий раз и все время его нет дома…»
В этот раз мне не пришлось ничего выдумывать и сочинять, моя совесть оставалась чиста, когда я рассказал настойчивой девчонке про очередную Женькину командировку и про то, что в конце недели он сам сможет рассказать Варваре о своих путешествиях. Девочка заметно приободрилась и едва заметно кивнув, помчалась в деревню. Возле самой дороги она остановилась и, обернувшись ко мне, помахала рукой. Наконец-то, контакт налажен, усмехнулся я, открыл калитку и вошел на территорию. И во дворе, и в самом доме царил тот идеальный порядок, какой бывает у очень аккуратных хозяев, где каждая вещь знает свое место. Я прошелся по комнатам, и убедившись, что в отсутствие хозяина на его собственность никто не покушался, повернул обратно.
Нестерпимое пекло скоро сменилось шумными летними ливнями, вернувшими миру долгожданную прохладу, а мне- желание заниматься делом. Мой рабочий стол снова заняли колбы и реторты, а я с головой окунулся в изучение свойств некоторых компонентов задуманного мной препарата. К моменту завершения моего последнего теста, ливень прекратился и мне показалось, что пришло время размять ноги и прогуляться по побережью. Сам того не заметив, я дошел до Женькиных владений, которые встретили меня распахнутой настежь калиткой и присутствием самого хозяина, сидевшего на ступеньках. Заметив гостя, Женька резво поднялся и протягивая мне руку для приветствия, двинулся навстречу. Я с удовольствием заметил, как изменился мой вечно заморенный друг. Сейчас передо мной стоял молодой подтянутый парень, ничем не напоминающий робкого растерянного бродягу, каким я запомнил его при нашей последней встрече. Женькины глаза потемнели, а волосы визуально стали гуще и мягче.
«Работа лучшее средство от тревог? – улыбнулся я, пожимая протянутую руку»
Женька согласно кивнул и потянул меня в дом, по дороге подхватывая внушительную сумку с вещами. В движениях Дергачева появилась незнакомая мне легкость, даже его походка неуловимо изменилась.
«Как работа? – поинтересовался я, присаживаясь возле обеденного стола и наблюдая за тем, как ловко Женька управляется с продуктами.
«Официально меня взяли электриком, – поведал Женька, – но узнав, что я имею экономическое образование, попутно навешали других обязанностей. Теперь с утра до вечера я слежу за работой генераторов, таскаю и развешиваю счетчики, тяну провода, а после заката и до полуночи провожу всякие расчеты по финансированию стройки…Эх, доброта моя! С таким графиком от меня скоро разбегутся все самые красивые девчонки! – смешно скривился Женька, – никакой личной жизни!»
«Ого! О чем заговорил! – засмеялся я, – а, кстати, к тебе наведывалась Варвара. По полдня просиживала возле калитки, в ожидании твоего возвращения. Ты позвони ей…»
Женька в миг сделался серьезным и замолчал, о чем-то надолго задумавшись.
«Я позвоню… обязательно, – наконец озвучился он. – спасибо тебе, что возился с ней в мое отсутствие…»
Не то, чтобы моя возня оставляла меня совсем без сил, мне было не сложно переброситься парой слов с упрямой девчонкой, просто я не видел себя в роли доброго дядюшки, который нянчается с маленькими девчонками. О чем прямо и заявил приятелю, сосредоточенно кромсающего овощи и сохраняющего на лице задумчивое выражение.
«Я позвоню ей прямо сейчас, – наконец принял решение Дергачев и потянулся к телефону.
Звонок блудного папы вызвал совершенно первобытный восторг у Варвары, который она выразила радостным визгом и тут же засобиралась приехать в гости. Женька кое-как отговорил выдумщицу от ночных путешествий и пообещал ей, что приедет сам. Как только выпадет свободная минута. Я считал неправильным вмешиваться в эти сложные отношения, но мне почему-то стало казаться, что чрезмерная привязанность Варвары к моему свободолюбивому другу может в дальнейшем вызвать много проблем и неудобств. Естественно мои соображения по этому поводу остались при мне, и я охотно поддержал новую Женькину тему для беседы, далекую от семейных вопросов. Дергачев легко переключился на рассказ о подружке, найденной им в суровом сибирском городе. Эти темы из уст бродяги звучали для меня непривычно, и даже нехарактерно, однако Женька, не замечая моего замешательства, продолжал делиться со мной чересчур интимными подробностями своей наладившейся личной жизни. Наконец, поток его красноречия иссяк, и он пригласил меня за стол. Сидя с ним под низким ярким светильником, я обратил внимание, как неоправданно молодо стал выглядеть мой друг. Глубокие морщины, уверенно лежащие вокруг глаз, разгладились и стали почти незаметны, а сами глаза наполнились здоровым и живым блеском. Я посчитал это добрым знаком и, условившись завтра с утра подвезти Женьку до Ейска, засобирался домой. Всю ночь я проторчал над своими записями, пытаясь вывести универсальную формулу, но только под утро понял, насколько гудит голова от проведенной бессонной ночи. Дергачев появился у моего порога, едва только взошло солнце. Не то, чтобы он так уж сильно соскучился по Варваре, просто, как он сам признался, ему хотелось поскорей расквитаться с задуманным и вернуться к повседневным делам. Я криво усмехнулся его наивной философии, и пошел разогревать монстра, тоже откладывая свои научные экзерсисы на следующий день. Бессонная ночь мешала мне поддерживать диалоги с Женькой, и я прилагал все усилия, чтобы не вырубиться прямо за рулем. В какую-то секунду я все же не выдержал и погрузился в некое подобие дремоты, длившейся считанные мгновения.
