«Для меня делай, для себя учись», – приговаривала мама, отдавая Дэниз очередное поручение.
Вот и сейчас, перемывая посуду с серванта, Дэниз слушала материнские наставления.
Посуды было много – еще бы, ведь мама принесла в дом отца большое приданое, и все сервизы даже не помещались в стеклянной горке: часть уже использовалась на кухне, часть ждала своего часа в коробках в кладовой – а именно свадьбы Дэниз, чтобы стать частью её приданого. Но пока что ей было только семнадцать, к ней еще никто и не сватался даже, поэтому хрустальные бокалы и чайные сервизы оставались нетронутыми.
«Не возись долго, тесто наверно уже подошло, я пойду подготовлю все, чтобы печь пироги. Подходи скорей».
Приближался Новруз, праздник весны и начала нового мусульманского года, и потому почти во всех домах происходило одно и то же: генеральная уборка и выпекание сладких пирогов.
***
Он погиб, а вместе с ним еще 50 солдат. Все знали, что он служил на границе с бывшим вражеским государством, однако уже три года, как война закончилась, и происшедшее никак не укладывалось в сознании.
Все плакали, женщины кричали, его брат, Сахиб, выл от отчаяния, порываясь снять с погибшего зеленое покрывало и не желая верить, что родной человек умер. Сидящие рядом с ним мужчины его останавливали.
Дэниз была на кухне и не видела этой картины, но дикие крики, доносящиеся с улицы, ничем было не заглушить. Она первый раз была на похоронах, и тем они были ужаснее, что это были похороны человека, в которого она была влюблена, – того, чьей женой она в будущем мечтала стать. Ей также, как и другим, не верилось, что его не стало, только холод был разлит в груди, доходя до кончиков пальцев, а в голове будто пылал огонь, но мыслей не было. Она машинально раскладывала халву по тарелкам. Это было традиционным угощением на похоронах – халва со сдобными лепешками.
Кухня была полна женщин с маленькими детьми, глаза их были заплаканными, а маленькие дети, будто понимая серьезность момента, не капризничали.
– Хоронить поехали, – вдруг заговорила тетя молодого человека, сидевшая у окна.
Большинство женщин прильнуло к окнам, только Дэниз не сошла со своего места – ей и отсюда все было видно. Это был последний раз, когда
она его видит, хотя на самом деле она его и не видела, поскольку тело было укрыто. Брат и близкие родственники несли его на руках, через пару минут они скрылись за воротами.
***
Он был сыном их соседей, в детстве они часто вместе играли, а его брат был её одноклассником. Как-то раз её подружка, увидев их вместе идущими в школу, начала сразу дразнить парочкой, но Дэниз только отшучивалась. С возрастом, однако, «парочка» отдалилась друг от друга, и теперь они только здоровались при встрече. Дэниз, как принято, не поднимала на него глаз, зная, что и он отводит свои – он был скромным молодым человеком. Девушка никак не могла объяснить своих чувств к нему, вспомнить, как они возникли, она только мечтала, мечтала, что однажды его мама и папа придут к её родителям свататься, а они наверняка дадут согласие. Позовут в назначенный день близких родственников, и они будут пить традиционный сладкий чай. А потом будет помолвка, ей принесут подарки – одежду, косметику, драгоценности. Будет большой ужин с танцами, а ближе к концу вечера ей накинут на плечи красный платок, его близкая родственница наденет молодоженам кольца на палец, а кольца будут связаны красной лентой, и кому-нибудь из детишек дадут ее перерезать. А потом их бы все поздравляли, много танцевали…
Свадебные обряды здесь невероятно интересные: после помолвки, ближе к свадьбе, устраивают вечер хны. Хной покрывают волосы, руки и ноги невесты. На этом вечере присутствуют только женщины, обязательно гадают, кто из девушек следующая выйдет замуж. Для этого все незамужние бросают свои кольца в чашу с хной, и та, чье кольцо вытащит невеста, вскоре будет помолвлена. А потом девичья свадьба, на нее приходят все родные и друзья семьи невесты, присутствуют и родные жениха. Невеста может надеть платье практически любого цвета, но большинство предпочитают красное.
Некоторые особо умелые девушки шьют его себе сами.
За несколько дней до свадьбы в дом жениха привозят мебель, посуду – приданое невесты. Ближайшие родственницы невесты всем этим обставляют дом. Ни мама, ни невеста не должны там быть.
День замужества. Девушку с раннего утра наряжают, причесывают и красят (достаточно ярко). К обеду приезжает жених и вся его семья, танцуют во дворе, кто-нибудь из молодых мужчин ворует курицу со двора по обычаю. С невестой прощаются все ее родственники – каждый подходит, целует, говорит теплые слова с поздравлениями и напутствиями. Часто именно в этот момент невесты начинают плакать. Невесту сажают в машину, и целый кортеж провожает молодых в их уже общий дом…
Мечты Дэниз, в отличие от мечт ее сверстниц, не заканчивались днем свадьбы: она продолжала фантазировать и о теплом доме, который обещала себе сделать максимально уютным, и о том, как будет заботиться о муже, а он в ответ будет оберегать ее. Но все это разбилось о суровую действительность – его больше нет.
***
«У Теймуровых на следующей неделе годовщина со дня смерти бедного мальчика. Надо будет помочь с приготовлениями», – сообщила мама как-то вечером. Дэниз ничего не ответила и даже не изменилась в лице, только знакомый холод обуял сердце.
Всего год прошел, а кажется, что целый век. Дэниз самой себе казалась невероятно постаревшей, и даже родители замечали, что она стала серьезной, задумчивой и даже порой злой. Но со смертью того парня они это никак не связывали – думали, что ей тяжело дается выпускной год. По настоянию матери Дэниз училась в педагогическом техникуме, и уже в следующем месяце должны состояться выпускные экзамены. Учеба всегда давалась ей легко, поэтому она еще даже не начинала к ним готовиться. Но не переубеждала родителей о причине своих перемен, чтобы зря их не волновать.
Она приобрела привычку мысленно разговаривать с ним – жаловалась, советовалась.
Для годовщины во дворе установили шатер. Мужчины сидели внутри. Молодые парни среди родственников носили туда еду и чай, выносили грязную посуду. Доносился успокаивающий голос муллы, напевающий молитвы за упокой души. В доме был накрыт стол для женщин, за ним одна сидела в хиджабе и читала молитвы. Дэниз никогда не считала себя верующей, но эти молитвы действовали на нее умиротворяюще, она была уверена – ему бы они понравились.
Дэниз не сидела за столом, она мыла посуду на кухне, где было очень людно, даже не считая женщин и девушек, готовивших и накладывавших еду, – здесь также постоянно сновали молодые люди, что обслуживали мужской стол.
