Звёздное небо всегда привлекало своей таинственностью и волшебством. Испокон веков люди созерцали сотни созвездий, называя их разными именами. Любопытство и тяга к познаниям влекло их в неведомую даль, где тысячи огоньков зажигаются на чёрном полотне небосвода.
Предвкушение всегда более значимо, чем сам факт наблюдения. И Максим Алексеевич терпеливо ждал наступления ночи, чтобы опробовать подарок сына к юбилею, который стоял на лоджии. Проведя рукой по гладкому металлу чёрного штатива, он подумал вслух:
– Сколько стоит интересно. Видать, дорогая техника…
Телескоп и впрямь стоил целое состояние. Впрочем, для его сына, успешного бизнесмена, не было столь разорительным. Сделать отцу подарок, о котором можно только мечтать, доставляло Никите немалое удовольствие.
Максим Алексеевич кинул ещё один взгляд на свой подарок и решил подождать ночи в библиотеке. Тишина и запахи старинных переплётов навевали воодушевление и значимость самого себя.
Впрочем, книги он редко читал. Иногда лишь протирая пыль с корешков фолиантов, вытащит толстенький томик, спустится со стремянки, сядет в любимое кресло перелистывая пожелтевшие страницы и рассматривая особенности типографского шрифта.
Коллекцию книг он начал собирать ещё в молодости. Случилось так, что, однажды будучи в командировке, попался ему редкий экземпляр. Посчастливилось ему приобрести совсем за недорого, томик Кастанеды, «Отдельная реальность», с личным автографом писателя. Продавец ещё напутствовал тогда, мол:
– Книга удачу приносит. Никому не продавай.
Так оно и случилось. С приобретением этой диковины жизнь его повернулась. Тут последовало и повышение по службе и движение вверх по карьерной лестнице. Удачный брак с дочерью видного государственного деятеля, причём исключительно по взаимной любви.
Одно только омрачило тогда Максима. Книга пропала или была украдена кем-то. С той поры он стал скупать редкие экземпляры, тайно ещё надеясь, что счастливая книга отыщется среди сотни других. С годами коллекция увеличивалась и хобби захватило его с головой. Обмены, продажи. Новые покупки и снова обмены и продажи. Ценность изданий сначала определялась на глазок, в основном по тиражу. Потом были куплены энциклопедии в которых указывались коллекционные экземпляры. А теперь, ко всему прочему, в интернете появилось куча сообществ и групп по искомой тематике и приобретение редких книг стало намного легче. Тут и аукционы были в помощь…
Приносили ему не раз похожие книги. Вроде даже с подлинной подписью, но «счастливой» книги так и не попалось. Тот экземпляр был с одной особенностью. Можно сказать – с браком. Во всём тексте отсутствовали точки над литерой «i». Позже он узнал, что все книги с дефектом были уничтожены и в продажу никогда не поступали. Лишь два экземпляра уцелели. Причём один из них, как раз с автографом писателя. Стало быть, у него тогда и был редчайший, просто уникальный по своей ценности, экземпляр. Цифры с шестью нулями, причём в «убитых енотах», будоражили сознание Максима. В голове тогда рисовался домик на берегу океана и беспечная жизнь до скончания дней.
Со временем поиски той книги превратились в манию. Впрочем, так, наверное, происходит с каждым коллекционером, когда цель, обозначенная однажды не подразумевает никаких препятствий на пути достижения её.
Болезнь жены тогда не была им замечена вовсе. Маниакальный поиск желаемой книги захватил его сознание. Цель была очень близка и вполне досягаема, так как искомый экземпляр таки всплыл в одной из библиотек. Книга ушла буквально из-под носа. За пятнадцать минут до визита Максима, её выкупил какой-то коллекционер из-за рубежа. Оформив поддельные документы, он вывез её за границу и след этой редкости теряется навсегда.
Нина уходила в тяжёлых муках. Неизлечимая болезнь высушила её ещё не старое тело. Он опомнился, но было уже поздно. Никакие деньги мира не могли тогда помочь его супруге. Он клял себя у постели умирающей жены, просил прощения и плакал. Казалось тогда, отдал бы всё на свете, лишь бы любимая Нина поправилась.
Умерла она ночью, когда Максим задремал у кровати больной. Очнулся от чувства безвозвратной потери и посмотрел на жену. Лицо, измученное страданиями, сначала разгладилось от морщин, затем уголки губ нарисовали подобие улыбки от облегчения. Через секунду черты лица вытянулись, сделались устрашающе-заострёнными, и улыбка превратилась в хищный оскал, полный ненависти и злобы. Он отшатнулся от увиденной картины и закричал. На шум прибежали медсёстры и дежурный врач. Лицо умершей жены стало обычным, словно ничего звериного не было несколько мгновений назад. Что это, игра разума или нечто другое?..
Десять лет уже прошло с той самой ночи. А Максим Алексеевич всё никак не мог забыть выражения лица своей жены в момент смерти. Нечто пугающее и устрашающее поселилось в его голове. Впрочем, больше ничего странного не произошло и со временем случай этот стал забываться и отдаляться всё дальше с количеством прожитых лет.
– Ты сам прочитал хоть одну книгу, из тех что продал или поменял? – спрашивал Сергей, родной брат Максима, в одной из редких встреч близких родственников.
– Нет, я книг не читаю. Мне не содержание важно, а их форма. Редкость и уникальность. Серёг, ты вот чем хвалиться вздумал? Тем, что начитанный такой? А можешь ли ты назвать мне десять названий типографских шрифтов? Нет? Вот и сиди, помалкивай. Каждому своё… – парировал Максим на выходку брата.
– Для тебя книги лишь товар. Вечно мотаешься по миру в поисках диковин. Дома совсем не бываешь. Жену пожалей, – отвечал Сергей, надеясь ещё, что младший брат наконец возьмётся за разум.
– Что плохого в том, что книги – товар? Их и пишут для того чтобы продать. И в магазинах бесплатно не раздают. Что тут такого, если пару книг я спасу от сдачи их в макулатуру и чуть-чуть подниму цену?
– Мы с тобой оба говорим по-русски, а такое ощущение – что на разных языках, – всё никак не унимался Сергей.
– Конечно, где уж нам – неграмотным. Книжек и газет не читаем, всё лишь жизнь устраиваем. А ты вспомни, когда у тебя дом сгорел, к кому ты прибежал за помощью? «Максимка, дай в долг ради бога…». Я с тебя хоть копейку назад потребовал? Дал столько, сколько попросил. И не в долг дал…
– Ты меня ещё деньгами попрекаешь? А ты вспомни, сколько вы по съёмным квартирам с Ниной мыкались, покуда я вас к себе не позвал. Посчитай, пять лет у нас жили и столовались у нас, и никто куском хлеба не попрекнул тогда. У тебя ведь все деньги на книги уходили, тесть на порог не пустил дочь родную с таким шалопаем как ты…
