Наконец-то. Я спокойно прошла на перрон к своему автобусу. Без 10 минут полночь. Самое время. Я часто езжу между Е. и К. и успела, кажется, изучить все автобусы этого направления изнутри. На 24 часа обычно ставят один из стареньких корейских страдальцев, пребывание в котором мало совместимо с комфортной жизнью, особенно уральской зимой. Эта "машина смерти" все время неисправна: то двери не закрываются (и это зимой-то), то сцепление барахлит, то сиденье не откидывается, то отопление не работает. Так вот, собственно, этот автобус – не герой моих кошмаров. Начать бить земные поклоны и креститься?
Скучно, позволяю себе поозираться. Дело не бесполезное, между прочим: так и норовят то на полку с любовно разложенной курткой грязную сумку поставить, то подтянуть что-нибудь чужое. Беда, прям.
Сегодня много было пар, зато совсем не было маленьких детей. Уж не знаю кого за этот подарок благодарить: маленькие дети в замкнутом пространстве – атомный удар по нервам и без того недовольных жизнью, сонных людей. Наконец все пассажиры расселись. Мы тронулись.
Дробный стук где-то в районе хвоста автобуса заставил меня отвлечься от вялых мыслей и любимого лейт-мотива кинофильма Ромео и Джульетта 1968 года выпуска, льющегося из наушника прямо в мое левое ухо. Молодой человек опоздал на рейс на пару минут, потому и был вынужден бежать за автобусом. Чаще всего в таких ситуациях дяденьки водители, измочаленные ночными бдениями за баранкой, не склонны становиться на место опоздавших и, тем более, пропускать их в салон с ободряющей улыбкой. Обычно тяжело дышащих от быстрого бега парней и девчонок (дяденьки и тетеньки никогда не опаздывают…) на пути к своему месту сопровождают негодующий взгляд и пара непечатных слов, а то и выкуп места, которое уже было вычеркнуто из пассажирского листа контролером. А этому повезло – и автобус догнал, и не прокляли до 7 колена. В общем, сегодня все складывается на удивление удачно. И молодой мужчина, нужно заметить, очень эффектный наружности прошел на свое место (сразу за моим сиденьем) без финансовых убытков и без недобрых взглядов водителя. Я засунула наушник обратно, радуясь, что не пришлось слушать ругательства, и включила музыку погромче.
Собственно, кто их знает этих водителей, какие существуют суеверия по поводу возврата в точку начала рейса или непредвиденных остановок. Может остановка в начале пути к поломке или аварии? Меня это вообще никогда не интересовало и в этот раз, как и всегда. Меньше переживаний – меньше поводов для кошмаров. Так что через пять минут я уже и не вспоминала об остановке и о соседе.
Как правило, я очень мало внимания уделяю людям, с которыми сталкиваюсь походя, если, конечно, у меня нет особой причины быть в них заинтересованной. Мужчины вызывают мой интерес только будучи в чем-то выдающимися (размеры живота в тот же раздел), женщины внешностью, дети – криком, пожилые люди – громкими разговорами и злыми замечаниями в отношении окружающих. Часто это первый интерес быстро перерастает в раздражение, особенно по последним двум пунктам. А в таком маленьком пространстве, когда ощутимо не хватает воздуха и так необходимого мне спокойного одиночества…люди мешают даже просто своим присутствием. Так, к чему это я? А, сегодня, по-настоящему, я заметила только того красивого мужчину, как будто сошедшего с обложки глянца, да еще, пожалуй, женщину на противоположном ряду. С ее габаритами стоит покупать уже два места в салоне автобуса, а не одно. И на нее я обращаю внимание, только потому, что мне не единожды приходилось сидеть рядом с большими людьми, и я знаю, что пространство, отведенное мне, уменьшалось тогда в два раза, а настроение,… тут уж и говорить не о чем. Ну, и Бог с ней! Не мне ехать, расплющенной по стеклу. Отбросив мусорные мысли, я занялась привычным делом – начала строить планы на несколько дней вперед, додумывать недодуманное по работе, осмысливать просмотренное-прочитанное (привычка). Все это помогает мне заснуть в автобусе и скоротать избыток времени, в конце концов, смириться с вынужденными временными неудобствами. Признаться иногда ночью, в унылом темном автобусе, среди незнакомых людей меня мучает еще одна мысль, пожалуй, немного детская и очень экспрессивная: «О Боже, какая же пресная жизнь!». Возможно, это признак депрессии и поры бы…
– Держитесь! – раздался мужской вопль со стороны первых мест.
Всего мгновение и мой лоб встретился с подлокотником сиденье параллельного пассажирского ряда, что-то в голове поменяло свое положение и сознание на пару секунд покинуло меня. Очнулась я уже в проходе между сиденьями, куда вместе со мной повалились пакеты с полок и бутылки из-под минералки, стоявшие до того под ногами моих соседей с обеих сторон. В общем, не так плохо я себя чувствовала, если не принимать во внимание странно-воздушное состояние в моей голове.
Автобус кидало из стороны в сторону, да так, что становилось очевидным – если не остановимся, то в скором времени перевернемся к чертовой матери!
Многие пассажиры сменили место своего пребывания с начала пути на тоже что и я, то есть оказались на полу. Другие, набивая шишки и синяки о подлокотники, подставки под кружки и собственные вещи, пытались удержаться на сиденьях. И за это им большое человеческое спасибо, поскольку, если бы со всего размаху на меня приземлилась, например, тетенька с ближайшего ко мне сиденья, я бы точно не дожила до остановки в собранном виде. (И что я к ней прицепилась? Ну, вот заметная она? А я злая, наверное. Хм.)
Нужно отметить, что в такие патовые ситуации на меня снисходит вселенский пофигизм, то есть, конечно, ближе всего это чувство к глубокому спокойствию, апатии, возможно шоку (смутно представляю, что это такое), но я предпочитаю думать, что это собранность и идеальный самоконтроль. Но какая, в сущности, разница?
Оглядывая трясущийся в эпилептическом припадке автобус почти трезвым взглядом, я, продолжала сидеть на своем неудобной новом месте без всякого движения, пока не поняла, что мы собственно и никуда больше не движемся. За окном пейзаж не проносится со скоростью 150 км/ч, а только дрожит, оставаясь неизменным. Мотор все еще работает. Люди, разбросанные неопрятно как мягкие игрушки, дергаются и кричат.
«Пожалуй, никогда не достичь кинематографистам такой картинки»,– как-то отстраненно подумала я.
Часы над приборной доской водителя ярко мигают – 00.30. Значит по всем возможным подсчетам, мы только-только выехали на трассу. Я мотнула головой из стороны в сторону. Из всех окон были видны только ветки, везде ветки. Слева, справа, прямо передо мной и, подозреваю, за мной, как если бы мы стояли не посреди дороги, а где-то на тесной прогалине посреди густого леса. Через 3-5 минут какого-то флегматичного ожидания я была готова начать пробираться к выходу. Запах пота, разлившегося пива, становились невыносимы до тошноты, от слабых стонов и просто безысходных повизгиваний хотелось набить уши ватой. Меня почти тревожило это. Я даже почти начала различать цвета. Но нет, показалось – все по-прежнему бесцветно-серое и замутненное.
