С диким шипением, подобно маслу на сковороде, пополам со скрежетом металлических зубов, закрылся шлюз инженерного отсека. Никогда не привыкну к нему! Ох, никогда! Говорят, что человек привыкает ко всему, и да, я, несомненно, привык ко многому: к неприятной, несколько пугающей порой, искусственной гравитации, к пайку, что на вкус одинаков, что не выбери, к очереди в санузел после очередной проверки системы. Но почему-то именно этот звук всегда вызывал мурашки по коже. И, да, такое заявление от меня не казалось бы столь странным, если бы по другую сторону многослойного металла и проводов не лежал Излом-7.
– Давай, как обычно не тормози, ладно? – пробормотал Марат.
– Я уязвлен. Всего раз было! – парировал я, ожидая шутки в ответ.
Но сегодня Марат был уставшим и хмурым.
– Потом отчет будет перед лысым, – сказал он с вызовом.
Этого было достаточно, чтобы привести меня в чувство, по крайней мере, на какое-то время. Задача, в конце концов, не стояла сложная – всего-лишь проверить, все ли работает, списать показания аппаратуры, провести пару тестов и вернуться в ангар. Нас ждут для какого-то объявления. Что, само по себе, не новость, но, в купе с последними событиями – тревожно, мягко говоря.
– Что мы здесь делаем? – спросил я вслух, не выдержав напряженной тишины через буквально несколько минут.
Марат выпучил глаза и хмыкнул.
– Что?
Я его не виню. Вопрос действительно, риторический и применим более ко всей станции "Сварог", нежели к непосредственно нашим задачам. "Сварог" – так, согласно архивам, наши предки, очень далекие предки, называли бога-кузнеца, который создал мир, бездумно стуча молотком по непонятному артефакту, оставленному высшим созданием. Похоже, кто-то в управлении счел это очень символичным, ибо, по сути своей, мы занимаемся тем же самым. Излом-7 был тем самым таинственным камнем. Камнем, размером с гигантскую планету. За историю было всего семь аномалий, названных Изломами. В самом первом сгинул первый материнский корабль серии "Ковчег". Человечество не знало трагедии страшней. После этого события все изменилось. Особенно отношения с Конклавом. Теперь это все история.
– Мы делаем нашу работу, Норд, давай не усложняй, а! – проворчал Марат и, не дожидаясь ответа, вернулся к мониторам.
– Да, просто подумал, может, стоило боту сделать это за нас сегодня, – придумал я на ходу отмазку.
Действительно, не лучший день я выбрал заводить провоцирующие беседы со своим напарником.
– Бот, нет бот – отчитываться все равно будем мы, – покачал головой Марат и вздохнул.
К моему молчаливому негодованию, ответить ему было нечем. Я ускорился, насколько мог и насколько позволяли тесные перекрытия отсека. В конце концов, на станции, пусть даже на такой титанической как Сварог, оставалась концепция экономии места.
– Где вы там? Прием! – хлестнул по ушам передатчик на рукаве.
– Все в порядке. Скоро будем! – ответил я под пристальным взглядом Марата.
– Пошевеливайтесь, если не хотите ощутить на себе гнев лысого! – с насмешкой раздалось в ответ из передатчика.
Вот, опять они так. С некоторой обидой я потер свою собственную залысину. Он же не выбирал, останутся у него волосы на голове или нет! Хотя, кто его знает? С такими хаотичными мыслями я и не заметил, когда за моей спиной снова раздался будоражащий кровь звук закрывающегося шлюза.
…
– Стройся! – прозвучал приказ.
Персонал третьего блока выстроился, как на параде, хоть половина и выглядела так, словно только что побывала в шахте. Мы с Маратом успели как раз вовремя, чтобы встать в эти потные и запыхавшиеся ряды. Перед нами незамедлительно, секунда в секунду, по расписанию появился тот, кого большинство мужиков за глаза называли просто "лысый". Мне же всегда казалось, что это прозвище как минимум не отдает должного его метаморфозе. Он, как его братья и сестры создавались путем тонких и сложных хирургических операций, позволяющих совместить как можно больше человека и машины. В мозгу подключалось столько микросхем, что позавидует любой компьютер. А на выбритой и, судя по всему, окончательно лишенной фоликулов голове красовались всевозможные выходы и доступы. Тета – таковым было его имя, доступное нам. На плече скафандра у него красовалась соответствующая имени инсигния – и это все, что нам следует знать о его личности. Остальное же, что непосредственно касалось нас – его функция.
– Бригада, я жду отчета, – потребовал Тета.
Как не сложно догадаться даже за одну встречу – он представлял внутреннюю безопасность. Не мы одни ковыряем поверхность Излома-7. И, с тех пор, как изучение его тайн стало общецивилизационным проектом, как на его поверхности, так и в космосе начались нескончаемые конфликты.
– Наш отсек чист, – спокойно заверил его Марат, когда очередь дошла и до нас.
Тета смерил нас взглядом с ног до головы и протянул руку. Мы по очереди передали ему данные со своих наручей. Он обработал ноли и единицы в своей голове в мгновение ока и нарисовал нам подобие улыбки.
– Так держать. И все же я напомню. Всех касается. На станции случился сбой системы безопасности. Каждый день согласно расписанию я жду от каждого из вас отчет. Все передвижения фиксируются. Все должны находиться в своих каютах после третьего гудка…
Тета говорил, расхаживая перед нами взад-вперед, ни разу не запнувшись и не остановившись. Наверно, у него также был модифицирован и голосовой модуль. В ином случае, я не представляю, каким образом он повторяет нам это каждую смену с одной и той же интонацией. Когда рутинная часть подошла к концу, Тета остановился и произнес в привычном командном тоне.
– А также, всвязи с недавним всплеском энергии Излома-7, всему персоналу необходимо пройти повторное медицинское обследование.
Мужики переглянулись между собой, но при "лысом" ропот не подняли. Очевидно, их больше тревожили не возможные последствия выброса энергии, которые происходят с такой регулярностью, что скоро будет составлено расписание, согласованное с Тетой, а то, что начальство старательно избегает озвучивать – диверсии.
– Всем все понятно?
– Так точно, – прозвучал дружный ответ.
…
– Он опять назвал тебя Нордом, не так ли? – вскинула бровь Екатерина.
Я отмахнулся. Покрутившись вокруг себя на прикрученном к полу круглом стуле, я повернулся лицом к иллюминатору. Неровная, испрещенная рукотворными тоннелями и конструкциями, цехами и ангарами поверхность Излома размеренно сверкала отраженным светом.
– Знаешь, можно было бы построить межпланетарный каток.
– Ты же знаешь, это не лед. Но идея мне нравится, – согласилась Екатерина.
Мы хором расхохотались. Я вытер подступившую слезу.
– Что мы здесь делаем?
Екатерина наклонила голову вбок и перевела несколько раз свой взгляд с поверхности Излома на меня и обратно.