«Нет в
этом мире более раненых людей, чем сильные женщины»
- Привет, Люб. Что-то меня на
голосовую переключает постоянно. Не понимаю в чем дело. Позвони. В субботу у
нас с Пашей годовщина, хочу проехаться по ресторанам с самыми демократичными
ценами. Сама понимаешь, денег у нас свободных мало, так как мы копим на первый
взнос, но пять лет со свадьбы грех не отпраздновать. Все, жду, - оставляю
голосовое сообщение подруге, рассматривая на экране компьютера сайт
маркетплейса в поисках подарка мужу.
Проходит еще час, но подруга
так и не реагирует. Поэтому я набираю ее рабочий телефон, попутно отправляя смс
мужу. Вдруг у них запрет на мобильные стал действовать. Слышала, что сейчас это
актуально во многих фирмах.
- Типография «Коника»,
здравствуйте, - доносится женский голос.
- Алло, Люба?
- Здравствуйте. Нет, это не
она. Ее сегодня не будет. Я могу что-то передать или помочь вам?
- Я ее подруга, Диана.
- А, привет, это Кристина.
Слушай, ее не будет, - переходит почти на шепот.
- Приветик. А почему? Я ей
набираю все утро, а она…
- Ты не в курсе? – голос
коллеги становится тише. - У нее мама умерла.
Шок пронзает все мое тело, и
телефон, заскользив в ладони, падает на стол.
- Господи, - вырывается
панически. Встав на ноги, я сразу собираю свои вещи, быстро побросав их в
сумку.
- Захарова? Ну и куда
направляемся? – окликает меня старшая и мне приходится целых три секунды
обдумывать, стоит ли что-то пояснять, или просто идти дальше.
Благо разум в моей голове
пересилил, заполнив нутро страхом за подругу и желанием скорее быть рядом.
- Галина Никифоровна, можно
мне уйти сейчас?
- Вот прямо щас, спустя три
часа от начала рабочего дня? – с сарказмом задает вопрос.
- Мне к подруге надо, у нее…
- воспоминания о прекрасной Соне Артемовне заставили расплакаться.
- Умер кто? Ты че ревешь?
- Умер… мама ее… Умерла, -
пытаясь стереть со щек слезы, их становилось все больше. – Простите.
- Ой, хоспаде. Пошли давай, -
подтолкнула меня к своему кабинету.
Мне в руки попали салфетки, стакан
воды и полагаю валерьянка, которую я сразу выпила.
- Такси вызвать?
- Угу, - киваю, допивая воду.
Пока она звонит в
службу, я смотрю в одну точку.
- Пять минут.
- Отпускаете?
- А че тебя держать? Соплями
умывать монитор да стол? Да и… не зверь же я.
Спустя полчаса я стояла на
пороге квартиры и стучала в нее, но вспомнив о том, почему я здесь, догадалась,
что не откроет. Потом и вовсе испугалась, как бы чего не произошло. Вытащила
ключ запасной, с верхнего выступа коробки дверной и открыла.
Тихо вошла и также тихо
позвала ее.
- Люб, дорогая… Это я.
Тишина стала пугать, но затем
я услышала громкий всхлип и шепот.
Пошла в ее комнату и увидела
подругу в халате и со слезами на глазах, что-то бормотавшую себе под нос.
- Мне так жаль, - подбежала к
ней и обняла крепко как могла. – Так жаль, Любочка…
Я знаю и помню, что они с
матерью во многом не соглашались и часто ссорились. Я не лезла в их отношения.
Но порой приходилось тетю Соню успокаивать и заверять, что Люба не хотела быть
грубой, что обязательно придет и извиниться перед ней.
Я выросла в детдоме и знаю,
что значит терять маму. Моя умерла, когда мне было всего восемь. Отец отказался
от опеки, бабушка была слишком старенькой и ей не позволили меня забрать, потом
и вовсе умерла, поэтому единственным местом, где меня хоть как-то были рады
видеть, стал интернат. Там я встретила и будущего мужа. Моего Павлика.
Еще был наш друг лучший
Антон… но где он сейчас я не знала. Когда он поступил в столичный мединститут,
наши дороги разошлись. У нас не было телефонов тогда. Да и откуда у сирот такое
богатство. Когда появились, отыскать друга стало невозможным. Хотя я почему-то
думаю, что он прятался от нас намеренно. Но причин я знать не могла,
поэтому, мысленно пожелав удачи, просто отпустила, хотя помнила о друге
всегда.
Вновь глажу по спине Любу и
пытаюсь успокоить. Я не задаю вопросы о том, что случилось. Сейчас она не
ответит, но учитывая, каким слабым было сердце тети Сони, не сложно
догадаться, от чего могла умереть женщина, которая подарила и мне как
собственной дочери безграничную любовь и тепло.
- Пойдем, я тебе чай сделаю и
выпьешь успокоительное.
По правде, мне и самой
требовалось успокоение.
- Хорошо.
Она, покачиваясь, поднимается
на ноги замешкавшись, но все-таки идет вперед со мной.
В аптечке у нее ничего кроме
противовирусных и жаропонижающих.
Я завариваю крепкий чай и
хватаю сумочку.
- Так, надо мне в аптеку
сгонять. Тут пусто. Я быстро…
- Дианка, - она произносит
мое имя со слезами и снова ударяется в истерику.
- Мне тоже больно, Любочка… -
сажусь рядом и притягиваю к себе ее. - Очень больно.
Еще несколько минут мы сидим
в тишине, нарушаемой нашим плачем, и она отодвигается, трогая и потирая виски.
- Голова болит.
- Так, все, я пошла. Пять
минут и буду у тебя. Ключ возьму, а то домофон в этот раз открыли выходившие
соседи твои, мне повезло просто.
- Хорошо, - качает головой,
но глаза не поднимает.
Прохожу по коридору
и, остановившись на пороге, сую ноги в свои ботинки, обращая только сейчас
внимание на то, что рядом стоят… так похожие на демисезонки Пашки.
Глаза широко раскрыты и
появляется желание пройтись по квартире, чтобы увидеть самой. Но отпуская эту
дикость, так как… Да, бред это все, я надеваю куртку, которую бросила, а в
отражении, позади себя вижу пальто мужа. И оно может быть только его, потому что
я вышила на его воротнике золотую птицу, когда на том месте оторвалась
пуговица, оставив после себя небольшую дырочку.
Сознание играет злую шутку и
мне становится на миг плохо. Пол резко качается, что приходиться схватиться за
дверную ручку, балансируя, как по волнам. Глаза щиплет, а горло распухло до
небывалых размеров из-за камня, который застрял в нем и мешал проглотить полный
рот слюны.
Я ведь его не видела?
Задаю вопросы, снимая
обратно обувь.
Не видела.
Они коллеги. Может, Паша
проводил Любу?
Конечно, так и было.
Или он приехал к ней, узнав,
что она не пришла на работу по ужасной причине. И возможно, просто мыл руки в
ванной. Или…
Что, если от такой новости,
как смерть заболел живот? Стресс на всех по-разному…
Да только бреда в голове
хватило ненадолго. Люба была позади меня, когда я вошла в спальню. Единственную
комнату, кроме гостиной и кухни, где точно не было моего мужа. Из нее вела
дверь в ванную комнату. Я даже не обратила внимание на шум воды, когда
бросилась к подруге в утешающем жесте. Сейчас хорошо расслышала.
Она молчала. И еще
громче плакала.
- Это Паша? Не так ли, Люб? –
спросила, не поворачиваясь к ней.
Ответ был прост. Вопросов
по-прежнему много. Но мозг пульсировал в надежде получить свою порцию боли. Ему
потакало сердце, душа и слезные железы с нервами.
