- Платон, прекрати! Не начинай снова! Я не хочу это больше обсуждать!
Рычу мужчине и задыхаюсь. От него. От ситуации. От переизбытка эмоций.
- Да какое снова, Алла?! Мы каждый раз заканчиваем на твоей истерике и посылах меня матом, а ведь всё далеко не так, как ты себе тогда представила!
- Что?! Не так?! А как?! Как, твою мать, можно ещё было представить мною увиденное?! Или хочешь сказать, у меня со зрением проблемы?
Аристов сцепляет челюсти, что желваки резко обозначаются.
- Бывает, – всё-таки выцеживает он.
- Да ни хрена! Давай свою пушку, педант хренов, и мы проверим сразу и мою меткость, и моё зрение. Только чур мишень я выберу сама!
Яйца! Разнесу в «бенедикт» его стальные яички! Чтобы такой как Аристов, больше не размножался, тварь! Пусть его семя также стекает, как яйцо «пашот» по булочке.
- Я ещё не совсем рехнулся, чтобы самолично дать тебе оружие.
Он рехнулся?! Это отмороженная глыба?! А как тогда быть мне?! Которую предали по всем фронтам?! Как?! Спрятать себя сумасшедшую в белых стенах психо-клиники?!
Но гордость и вселенская обида не дают мне признаться в собственной слабости перед этим мужчиной. И пусть я помню каждую родинку на его теле, и он снится мне каждую ночь, но я не могу простить.
- Тогда перестань провоцировать и выводить на эти разговоры, иначе весь джек-пот моей ненависти будет твой.
- Он уже мой, Алая. Я живу в нём второй год.
- Больно хорошо сохранился, Платоша. Не верю!
И я больше его не слушаю, отдав приказ самой себе. Взмахнув хвостом, разворачиваюсь к нему спиной.
Мне вслед летит его хриплое «Алая». Вскрывает так и незажившие раны, разбивает тонкий лёд в бездне моих прошлых страданий.
Но я непреклонна! Я неукротимая!
Платон
Её приход в мой кабинет обескураживает.
Нет, я не идиот, который вдруг забыл, что моя бывшая невеста работает в одной клинике со мной и я её непосредственный начальник. Да и как это забыть, если у меня ушло почти три месяца, чтобы выкупить полудохлый центр реабилитации, где врачом трудилась Алая, а потом ещё почти год, чтобы сделать клинику процветающим райским уголком.
Просто впервые за такой большой срок Хмельнова без моего вызова и посторонних посетила мою приёмную.
- Аристов, даже не начинай!
И так всегда вместо банального «привет».
- И вам, Алла Борисовна, всего хорошего.
Янтарь её кошачьих глаз медленно плавится, меняя окраску от светло жёлтого ближе к тёмному. Зреет буря… несмотря на плавные движения девушки, пока она элегантно усаживается в кресло напротив меня.
- Платон, ты же знаешь, если бы не мои сегодняшние обстоятельства, я бы лучше в выгребной яме сдохла, чем к тебе на поклон пошла.
И не врёт, зараза! Всё истина! От того и страшно, что у неё ТАКОГО приключилось?!
- Заинтриговала.
Вальяжно откидываюсь на спинку своего большого кожного кресла. По сути для лишнего беспокойства нет причин. Хмельнова здесь, живая и относительно здоровая, а со всем остальным всегда могут разобраться три моих лучших друга: деньги, связи и сила. Но всё равно… рефлексую.
- Не выделывайся, Платоша, ибо у меня всё серьёзно. Я привезла в центр свою университетскую подругу. Ей надо помочь.
- У тебя есть подруга?! Ещё со времен университета?!
Сказать, что я удивлён… это будет несправедливо мягко. У Алой друзья не водились. Сложно сказать, кто раньше из двух сторон выкидывал белый флаг и покидал поле дружеского боя.
- Есть, Аристов. И у неё крупные неприятности… с мужем. Он её бьёт.
Это мерзко. Таких моральных уродцев я любил всячески истреблять, но с одной только разницей. А правда ли это?!
- Точно бьёт, Алая? Или может она кидалась на него свирепой кошкой, а он просто неудачно прикрыл лицо руками?
Янтарный взгляд заполняется кипящей лавой. Можно вызывать пожарных для моего кабинета и реанимацию для меня.
- Действительно, Аристов, всё так и было! Как же удобно жить в мире, выдуманным самим собой. Прямо завидую до смерти. Твоей.
- Я ни минуты не сомневался, что моей.
- Ясно. Я ухожу.
Алла пружиной вскакивает с кресла, действительно собираясь покинуть мой кабинет.
- Хмельнова, я так и не услышал конкретики. Чем именно я могу помочь твоей подруге?
Мой вопрос звучит уже в её прямую как палку спину. И я действительно помогу, так как иначе это упрямое создание найдёт других помощников, добавляя мне седины и геморроя. Алла разворачивается.
- Взять на работу по старым документам, выданным на её девичью фамилию. Паспорт она тебе естественно предъявить тоже не сможет. Жить будем вместе с ней в моём домике. Её не трогать, и все вопросы желательно решать через меня.
Последний пункт единственный, который мне действительно нравится во всей этой авантюре. Моя кошка даёт повод видеться с ней на легальных основаниях и вне рабочих моментов.
- И не надо так мысленно ликовать, Платоша! Просто знай, что каждая минута, проведённая с тобой наедине, приносит мне изжогу и несварение на сутки вперёд.
- Ты не даёшь мне об этом забыть.
- Стараюсь, Платоша.
- И ты же в курсе как мне противно, когда ты так коверкаешь моё имя?
- Конечно, – приторно лилейно воркует Алла. – Это моя утренняя мантра. Так что чем реже мы видимся, тем лучше для обоих. Это вроде бы стало понятно ещё два года назад, но ты, Платоша, почему-то упорно тупишь. И сталкеришь! Фу! Это мерзко даже для тебя!
Изобразив позыв рвоты, Алла быстренько направилась в сторону входной двери.
- Ой, кажется, сверхдоза твоего общества. Мне пора! И не забудь про мою подругу. Барышникова Полина, – уже в дверях бодрым голосом добавляет это вредное создание.
Полегчало ей вроде как, сучке.
– Да как я могу забыть! Первая и единственная твоя подруга… – язвлю в ответ, но Алла только динамично выкидывает мне средний палец и исчезает за дверью.
Спустя минуту с её номера телефона приходит сообщение.
Алая: «Хренов сталкер! Статья по тебе плачет!»
Плачет. Ревёт во весь голос, но хрена вместо меня получит.
Мне сейчас не до судов и тюрем, у меня любимая кошка ушла из дома и теперь гуляет где ей вздумается, и самое ужасное, подальше от меня.
Я: «А не надо от меня каждый раз сбегать. Я тогда искать перестану», – пишу Альке в ответ.
Алая: «Я быстрее сдохну».
Лаконично и по сути. Придушил бы, заразу!
Я: «Сарказм тебя погубит».
Алая: «Простите, сарказм просто слетает с моих губ, прямо как чушь ‒ с твоих, ну, ты понимаешь, как это работает. Но если ты находишь меня слишком саркастичной хамкой… Тогда просто прекрати меня искать, именно этого я хочу от тебя всё это время!»
Я: «Не ври! Хотя бы самой себе! Ты хочешь … меня всё это время!»
Алая: «Ты сегодня такой искренний… Искренняя сволочь!»
Я: «Да, сволочь, которую ты никогда не сможешь забыть».
Алая: «Я никогда не забываю лица и имена, но в твоём случае искренне надеюсь, что мой мозг сделает исключение».
