1. Глава 1
— Отпусти меня! Отпусти сейчас же!
Внутри у меня всё клокочет. Пытаюсь вырвать зажатую в крепких пальцах мужа руку, но ничего не получается.
Только ткань рабочей блузки трещит, угрожая расползтись на глазах.
С ужасом осознаю, что так недалеко и до драки. До настоящего рукоприкладства.
Сергей как-то раз уже замахивался на меня, но до откровенного насилия не доходило.
Сегодняшняя ссора выглядела так, что вот-вот — и дойдёт.
— Сволочь блудливая, — мой голос вибрирует, а по щекам бегут первые слёзы.
Ненавижу себя за эту позорную сверхчувствительность. Родственники мужа не перестают шпынять меня за неё, будто это один из смертных грехов.
В целом — нет. В Семействе Вороновых — определённою
— Соня, предупреждаю, — цедит Сергей, и пальцы на моём бедном запястье судорожно сжимаются. — Закр-р-рой свой рот.
Он помят, небрит, взлохмачен.
От него разит алкоголем и сладким, до тошноты сладким парфюмом.
На вороте белой рубашки — следы густо-красной помады.
До пошлости предсказуемый набор кричащих улик. Безобразная классика.
— Как ты смеешь так со мной говорить? — шиплю, не оставляя попыток выдернуть руку. — Как ты смеешь какие-то претензии мне предъявлять или указывать? Ты всю ночь в чужой постели провёл и даже не потрудился этого скрыть!
На губы супруга выползает усмешка — ленивая, нахальная, оскорбительная.
— А это что-нибудь поменяло бы? Ты перестала бы истерить? Перестала бы до меня додалбываться?
Я терпела. Видит бог, сколько могла, я терпела. Понимала, что в этом браке мне будет непросто. И ведь, дура жертвенная, до последнего верила, что любовь всё победит — и предубеждения его плотоядной семейки, и его пагубные привычки, и мои собственные страхи.
Но даже рождение долгожданного сына ничего не сумело исправить. Никому не сумело помочь.
Выходит, сил я своих не рассчитала.
— Додалбываться? — повторила я. — Устал от моих вечных истерик? Сочувствую. Очень скоро я тебя от них, Серёжа, освобожу.
— Это что ещё значит? — серые глаза прищуриваются, в голосе звучит подозрительность.
— Я ухожу от тебя. Официально. Подаю на развод.
— Что?..
И его можно понять. Он ни за что не поверит, что я решусь. Но даже у такой нерешительной особы, как я, предел терпения существует.
— Я. Подаю. На развод.
Он смеётся. Хрипло, издевательски, задирая голову — будто я исключительно удачную шутку сейчас отпустила.
— Совсем сдурела? — отсмеявшись, дёргает меня за немеющее от боли запястье. — Никуда ты не денешься. Моя семья дала тебе всё! За этими стенами ты никто, поняла?
Нервное напряжение отзывается дрожью по телу. Мой голос начинает надламываться:
— Я сыта нашим браком по горло. И соседством с твоим страшным семейством. Мне ничего от вас больше не надо.
— Ах, теперь тебе от нас ничего уже и не надо? — кривляется он. — А кто тебя спрашивать будет, милая? Ты теперь Воронова. Да тебе чтобы развестись со мной, столько бумаг, столько обязательств о неразглашении подписать придётся, что ты и шага лишнего ступить разведёнкой не сможешь!
— Хватит меня запугивать. Я тебя не боюсь. Это… это пустые угрозы!
А внутри всё переворачивается от нехороших предчувствий. Взгляд супруга наливается злобой. Он наконец понимает, что я не шучу.
— Да я уничтожу тебя! — дёргает на себя и рычит мне прямо в лицо. — Только посмей снова заикнуться о разводе.
Чуть не плачу, но упрямо кусаю губы и стою на своём. Потому что слишком уж наболело.
— Не указывай мне! Можешь и дальше по своим бабам таскаться. Мне уже всё равно! Мы с Мишкой…
— Заткнись! — сильные пальцы впиваются в запястье с невиданной прежде силой, вынуждая меня застонать. — И не мечтай. Я не отдам тебе сына!
______________________
Друзья,
рада, что вы решили познакомиться с моей новой историей!
Ваши звёздочки и комментарии позволят ей увидеть больше читателей. А добавления в библиотеку позволят вам не потерять её и всегда быть в курсе выхода новой главы.
Мне очень приятно, что вы остаётесь со мной.
2. Глава 2
— Как это… как это понимать?..
Внутри у меня всё скукоживается, но нельзя подавать вида. Сергей, как матёрый хищник, чуял чужую слабость. И стоит ему понять, что я испугалась, он меня додавит. Прикончит.
— Как слышала, — глаза супруга наливаются кровью. — Если ты вздумала побрыкаться и развод от меня требовать, то должна понимать, что без жертв он тебе не достанется. Мишка — Воронов. И остаётся со мной при любых обстоятельствах.
— Сергей…
— Вот не надо теперь смотреть на меня такими глазами! — гаркает муж и подталкивает к стене, прижимает меня к ней, будто стремится окончательно подавить моё сопротивление. — Что ты жертву-то из себя строишь? Тебе, может, напомнить, как ты в эту семью вошла? Может, напомнить, кем ты была? Да никем! Никем! Пустым местом!
— Для тебя и сын — пустое место! — рявкнула я, больше не в состоянии выдерживать унижения. — Что ты из себя заботливого папашу-то строить надумал? Не ты с Мишкой бессонными ночами возился, не ты…
— Я сразу тебе сказал, давай нянек наймём! Что, деньги — проблема?
— А я тогда кто, если сама за ребёнком присмотреть не могу? Кто меня настоящей матерью тогда назовёт? Мишке нужен особый уход и забота родных, а не армия прислуги. У семи нянек дитя без глазу!
— Завела-а-а свою шарманку, — Сергей закатил глаза и впечатал свою руку, по-прежнему сжимавшую моё несчастное запястье, в стену.
Я невольно поморщилась от новой вспышки боли.
— Это ничего не меняет. Ни-че-го. Будешь брыкаться— уйдёшь из этого дома одна, голая и босая. Одна!
Я сглотнула подступившие слёзы и пробормотала, глядя в когда-то любимое лицо:
— Надеюсь, все твои похождения этого стоили. Но Мишка… Я не позволю, чтобы он наблюдал, как его отец таскает в свою постель потаскух.
В карих глазах неожиданно мелькает что-то по-настоящему дикое, совершенно звериное.
Моё запястье буквально взрывается острой, безудержной болью.
— Она не потаскуха! — взрывается муж и, ошалело заморгав, замирает.
Только спустя мгновение наконец понимает, что проговорился.
Да так, что у меня сердце, взбрыкнув, о горло ударилось.
В мгновение ока всё неуловимо изменилось, постепенно приобретая новый смысл. Нет, теперь Сергей не просто вёл привычную для него жизнь скучающего богача, которого даже семейное положение не исправила. У него возникла привязанность.
И речь совершенно не о жене или сыне.
— Так… у тебя постоянная любовница появилась?..
Колени слабеют.
К горлу подкатывает дурнота.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой этот вопрос, — муж пытается вернуть себе былую уверенность. Сделать вид, что вовсе не проговорился.
Но поздно. Поздно. Поздно.
Что сказано — сказано. Не отвертеться.
— И после этого ты ещё будешь указывать…
Я сама себя обрываю. Сглатываю горькую слюну, на какое-то время умудрившись позабыть даже об измученном его хваткой запястье.
