Солнце едва показалось из-за горизонта, готовясь согревать простывшую за ночь землю, а утренний туман плавно рассеивался, обнажая густые хвойные леса и бескрайние поля. Казалось, природа только готовилась к пробуждению, когда на ферме уже вовсю кипела жизнь. Люди в рабочей одежде торопились по своим делам, поднимая гул и одаривая округу различными режущими и колющими звуками.
На крыльце ветхой усадьбы послышался скрип старых досок, когда на него ступил пожилой мужчина, явно кого-то выглядывая в стороне дороги. Заметив нужную повозку с желанным гостем, мужчина быстрым движением поправил свою длинную седую бороду и принял строгий вид.
– Здравствуй, Оливер! – выкрикнул кучер, – ты сегодня серьезнее, чем обычно. Мрачнее тучи!
– Утро доброе, Маркус. Да только не у тех, кого заставляют ждать, – Оливер скрестил руки на груди, ожидая от возничего объяснений о своей задержке.
– О, глубокие приношу извинения! Туман этим утром был гуще обычного. Побеспокоился за своего пассажира, думал, струсит он, если проснется в такой мрак, вот и решил скорость сбросить. К слову, как поживает твое хозяйство? Нет ли чего-нибудь для меня?
– Где он? – мужчина проигнорировал вопрос, ясно давая понять, что желает поскорее закончить разговор и приступить к делам.
– Где-где! – кучер, смеясь, дважды хлопнул по повозке.
Из возницы спустился совсем молодой парень. Вид его был глуповат: глаза растерянные, а светлые волосы растрепанные. Он стащил с телеги чемодан со своими вещами, и, выпрямившись, обратился к Оливеру:
– Рад встрече с вами, господин. Прошу принять меня на службу в хозяйстве!
– А на что ты нам? – спросил мужчина сразу о главном, грубо миновав приветствие.
– На что угодно гожусь! Могу дрова колоть, сено косить, забойщик из меня отменный, в повозках немало понимаю! Меня Бен зовут, сам из Чернозубца буду. Это деревня на севере провинции.
– Что же, – Оливер скучающе поправил бороду, затем махнул кому-то из рабочих в поле, – думаю, ты можешь нам пригодиться. Позволь проявить любопытство, что привело тебя в наши края? Путь к нам лежит неблизкий откуда бы то ни было.
– Устал я, сэр, жизнь на одном месте сидеть! Земли разные повидать хочу, жену найти, работы новые попробовать. У вас здесь поля широкие, горы живописные, хозяйство немалое – все как положено для мечтателя.
– Мечтатель, значит… – мужчина задумчиво посмотрел в сторону, откуда доносилось цоканье копыт лошади покидающего усадьбу кучера.
Из полей, куда недавно махнул Оливер, брел мужчина, точный возраст которого сложно было определить. Было понятно, что опыта работать у него предостаточно, что значительно сказалось на его внешности. Лицо было красное, в шрамах, волос на голове почти не было, а сам – сутулый, чуть ли не горбатый, что делало его фигуру менее значительной на фоне остальных рабочих. Он молча подошёл к беседующим, ожидая указаний.
– Что же, Бен, ты принят на службу, будешь у нас забойщиком. Первое время под присмотром, потом сам. Ах, чуть не забыл! – последняя фраза звучала наиграно, но, кажется, это было пропущено мимо ушей, – Меня зовут Оливер Брэдлер. Я здесь слежу за порядками, чтобы все работу свою должно выполняли, на службу принимаю, так и погнать с нее могу. Поблажек никаких не будет!
– Понял! Благодарю, мистер Брэдлер!
– Это еще не все. Жить будешь в одной комнате с Уолтером, – мужчина указал рукой на рабочего, что все это время лишь молча наблюдал за беседой, – он также будет твоим наставником, пока не освоишься. Ты только имей в виду – дурачок он у нас. То испугается чего, то заверещит или заплачет, ты большую внимательность к нему не проявляй, да только слушай тщательно, когда о работе говорить будет.
Возможно, Бен не до конца понимал, о каком дурачестве говорил пожилой управляющий, потому и не был напряжен этим известием. Наоборот, благородно улыбался обоим собеседникам, надеясь в дальнейшем в хороших отношениях с ними быть.
– Хватит разговоров, дела не дремлют. Уолтер, проведи новобранца в его новые покои, объясни, что к чему, да принимайтесь за работу, – Брэдлер, не дожидаясь ответа, отправился в поле, оставив юношей одних.
Бен подхватил свой чемодан и поспешил вслед за Уолтером, который уже успел уйти вперед. Походка у него была дерганная, неуклюжая. Наверное, владелец фермы – очень благородный человек, раз готов выделить кров человеку с таким недугом.
Всю дорогу до спален они шли молча, новичок решил не спешить с болтовней – времени еще будет полно! Бен то и дело крутил головой в разные стороны, подмечая обстановку: усадьба была великой до неприличия, изнутри она оказалась даже больше, чем выглядела снаружи. Некоторые стены были покосившиеся, где-то не доставало свежей краски, доски под ногами скрипели во всем здании. Планировка усадьбы чувствовалась нелогичной и неправильной из-за достаточно узких коридоров и непривычного расположения дверей. Комнаты также располагались несимметрично относительно друг друга. Там, где стены были увешаны картинами, создавалось ощущение роскоши, старой, неухоженной, зато уютной, но в местах, где полотен не было, становилось совсем мрачно и тоскливо, что, казалось, на душе становится холоднее.
Минуя растрескавшиеся ступеньки и поднявшись на третий этаж, мужчины еще недолго прогуливались по коридорам, где, к слову, явно не доставало освещения, в отличие от предыдущих уровней, пока не завернули в тупик, остановившись напротив крайней двери.
– Мы пришли, Бен. Здесь ты будешь жить, – речь Уолтера не казалась какой-то дурной или сбивчивой, разве что немного нервной.
– Ого! – раздался восторженный возглас Бена, который только ступил в комнату и едва успел осмотреться, – такой простор! Мы будто сами бояре! В Чернозубце у меня была лишь тесная койка на чердаке с еще семью ребятами.
– Чернозубец? – удивленно спросил рабочий, даже слишком. Становилось яснее, о чем говорил мистер Брэдлер.
– Да, друг. Это деревня на севере провинции. Очень далеко отсюда. Не счесть, сколько ночей я добирался в Теплый край.
– Теплый край… – Уолтер протяжно повторил название своего поселения, после чего добродушно улыбнулся своему собеседнику, – мы любим гостей. Приезжие всегда учат нас чему-то новому, и ты научишь.
Бен несколько раз обошел комнату, с любопытством осматривая каждый ее уголок, подмечая про себя, что она блистательно чистая, чего редко встретишь в спальнях у рабочих. В покоях было две кровати, расположенных по разным сторонам. Это значило, что новых жильцов не планируется. Возможно, так было лишь из-за «необычности» характера Уолтера, и, можно предположить, в других комнатах рабочих живет большее количество.
Спальня была выполнена из темного дерева, а может, оно было просто прогнившее из-за течения времени, по краям – колонны, а потолок поддерживали балки причудливых форм. Оба окна комнаты выходили на поле с большим сараем, которых нельзя было увидеть с парадной стороны усадьбы. За ними же – густая хвойная чаща. Бен поморщился от мысли, как же легко было бы заблудиться в такой. Он обратил внимание на кровать Уолтера – она была в худшем состоянии, чем та, которую выделили Бену, зато простыни были идеально уложены, что говорило о его любви к кропотливому труду. На стену, прилегающую к койке, были навешаны различные ленты и веревки с хаотично связанными узелками. Одному богу известно, что за эстетика руководила рабочим, когда он располагал это.
