Солнечный мартовский день. Вековые деревья образуют строгие аллеи, за которыми ряды подстриженного кустарника. Земля почти сухая, по аллеям медленно прогуливаются мамаши и бабушки с колясками. Я прошла с палками из конца в конец по двум длинным аллеям, чуть устала и присела на одну из чистых скамеек отдохнуть. Мысли в голове самые благостные.
Вспоминалась дача и любимый садик. Пожалуй, надо пересадить пару деревьев и обязательно купить несколько кустов крыжовника вместо уничтоженных старых. Ох, а про цветы совсем забыла! Часть многолетников откопаю дочке, у нее их маловато, пусть ребята радуются! Лиловые и сиреневые клематисы и обязательно пионы.
– Скажите пожалуйста, «Арткафе» в какой стороне находится?
– Идите прямо по этой аллее в сторону Невы. Вы уже недалеко.
– Спасибо.
Молодая пара отошла от меня, а мысли от цветов, перенеслись к понятиям общим. Грубость несовместима с красотой, С красотой совместима только доброта. Если бы каждый человек вокруг себя решил помочь природе расцвести? И заодно решил бы помочь ближнему увидеть красоту? То есть, немножко ее ПРИумножить или, если позволяют возможности значительно ее ПРЕумножить? Что бы произошло в мире? Фантазия моя разыгралась…
Вдоль гладких асфальтовых Российских дорог множились бы красивые современные домики, территория за низкими прозрачными оградами сверкала бы чистотой. Именно за прозрачными, а не глухими заборами в два человеческих роста…
В городах выросли бы новые скверы и парки, чистые и ухоженные. В них бы прогуливались вежливые улыбчивые люди, «Бабуля, вам помочь перейти по мостику на другую сторону?» «Девушка, давайте, донесу тяжелую сумку!»
По основным телевизионным каналам улыбчивые телеведущие сообщали бы новости о возникающих в разных уголках России приятных новшествах.
«Фирма, реализующая проект „Новая Голландия“ в Петербурге, сэкономленные сто миллионов рублей направила на строительство спортивной базы при детском хосписе „Вера“».
«В Карелии, по примеру Хабаровского края, ввели в эксплуатацию тюремный корпус с двухместными номерами…»
«Калужская область по поголовью коров обогнала Австралию, а по надоям молока от каждой Буренки – Израиль».
«Пять птицеводческих предприятий Ленинградской области обеспечили мясом куры и индюшатины все Европейские области России, и это еще не предел».
«Чиновники Владивостока безвозмездно в кратчайший срок оформили новых девять строительных организаций по производству коттеджей».
«На канале Россия с 1 января по рабочим дням в 20.00 вводится программа „Изучаем этикет“.»
«Ко дню полиции в Мосгорсуд переданы 133 дела по борьбе с коррупцией, числившиеся последние годы „висяками“. Рассмотрение будет назначено на ближайшее время. На заседания приглашаются все желающие.»
«В воскресенье в новой политической программе „Удивительное рядом“ за круглым столом соберутся политологи, представляющие коалицию российских оппозиционных партий. Мирный конструктивный ход беседы гарантирован».
Неужели все эти строки навеял весенний Летний сад?
– Можно пригласить к телефону Ирину Юрьевну?
– Слушайте, вы мне надоели! Здесь нет никакой Ирины Юрьевны! Сколько раз говорить?!
– Вы ее знаете?
– Не знаю, и знать не хочу! С кем я разговариваю? Представьтесь!
– Банк «Русский кредит». Давно у вас этот номер телефона?
– Десять лет! А давно у вас мой номер??
– Ирина Юрьевна дала нам контактный номер в январе этого года.
– Мне вас жаль, но она вас надула. И не вас одних. Мне пять месяцев звонят разные банки.
– Я разговариваю с Александрой Голицыной?
– Ни в коем случае!
– Позовите ее к телефону. С вами на связи представитель банка «Ренессанс».
– Не подумаю. Это частная квартира, здесь Александра не живет.
– А вы давно здесь живете? Она дала нам свой контактный телефон.
– Слушайте, я вашим представителям неоднократно поясняла, что вас надули. Нет в моей квартире Александры. Где находится ваш банк?
– В Москве.
– Ничего себе!!!
– С вами говорят из банка «Ренессанс» Можно пригласить Голицыну?
– Ох, опять вы! Не туда попали.
– Давно у вас этот номер телефона?
– Десять лет, а у вас?
– С января.
– Вычеркните мой номер из своего списка.
– Чтобы мы вычеркнули номер телефона, вы должны оставить заявление в нашем офисе.
– В Москве?
– Можно в Петербурге.
– Пригласите Ирину Юрьевну.
– Она умерла.
– Как умерла? Вы шутите?
– Не думаю.
– Она здесь жила?
– И не жила.
– Вы с ней знакомы? Откуда вы знаете, что она умерла?
– Не знаю, но мне сказали люди, которые ее разыскивают, как и вы. Она у них набрала денег и скрылась. Не звоните больше.
Удивительные звонки повторялись регулярно и меня, человека довольно спокойного, совсем неагрессивного, доводили до бешенства. А начиналась эта история, пожалуй, что обычно.
Квартира на первом этаже дома, непосредственно под моей, как и большинство в историческом центре Петербурга была коммунальная в ужасающем состоянии. Дом, построенный в 1823 году, с тех пор не подвергался капитальному ремонту. Дырявые трубы, прогнивший пол, в трещинах и мокрых пятнах потолок, рассохшиеся двери, на скорую руку самодельная ванная комната. В кухне одна из жилиц ежедневно жарила блины без масла, в результате закоптила стены почти до черноты. Травмированные ее психическим расстройством остальные квартиранты ругались между собой, о ремонте даже думать не могли. Наконец, бог услышал их молитвы, призвал больную женщину к себе. Остальные немногочисленные обитатели настолько ненавидели свое жилище, что единодушно решили его продать и разъехаться куда глаза глядят. Скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается. И они и риэлтеры понимали, что продать эту квартиру площадью более 100 квадратных метров будет невероятно сложно. Так и случилось. Желающих купить недвижимость в историческом центре Санкт-Петербурга напротив Летнего сада было немало. Они приходили, смотрели, спрашивали, задумчиво качали головами, обещали подумать и исчезали навсегда. Проходил месяц за месяцем, зима сменила осень, весна – зиму, в это время появлялись новые дефекты крыш и труб. Квартиру на глазах изумленных покупателей заливало сверху и снизу, скрыть это было невозможно. Соседка поясняла мне ситуацию с заплаканными глазами.
– Пришлось уехать из этой проклятой квартиры. Я живу у гражданского мужа, за городом. Трачу на дорогу в свое учреждение по два часа.
– А дети где? Я их вижу очень редко.
– Сын нашел работу в Петрозаводске, живет в общежитии. Семья дочери на грани развала. Они ругаются из-за того, что зять отказывается ежедневно затыкать дыры и подставлять тазы. У дочери на руках двое маленьких детей, они болеют, дочь на время переехала к свекрови. Словом ужас! Цены снижаем, а толку нет. Никто не хочет тратить миллионы за предстоящий капитальный ремонт.
