Ноги болели, а в голове гудело; Пенелопа Уоткинс смотрела на заполненный людьми танцпол, когда одна из ее лучших подруг потянула ее за руку и жалобно попросила:
– Пожалуйста, потанцуй со мной.
Пенелопа тяжело вздохнула и перевела взгляд на Софи Кинкейд. Софи в своем нежно-голубом платье на тонких бретельках, выгодно подчеркивавшем ее белокурые волосы и большие выразительные карие глаза, напоминала диснеевскую принцессу-сорванца.
Неужели только она, Пенелопа, с нетерпением ожидала окончания этой свадьбы столетия? Она окинула взглядом зал – здесь было все еще полно гостей. После полуночи громкость музыки достигла концертных децибел, и многие по-прежнему танцевали. Что ж, похоже, она и впрямь – единственная в своем роде. Несмотря на три выпитых таблетки, голова по-прежнему болела. К несчастью, следующую таблетку можно будет выпить только через два с четвертью часа, а к этому времени Пенелопа уже надеялась оказаться в собственной постели. При мысли о пушистом одеяле и ортопедическом матрасе она даже застонала; ей сейчас хотелось только одного – лечь на хрустящие белые простыни и закрыть глаза. Но придется остаться до победного конца, ведь она – подружка невесты на свадьбе Шейна и Сесили Донованов. Не то чтобы она не радовалась за эту пару – конечно же, радовалась, даже очень. Ведь Шейн ей не только босс, он еще и один из ее самых близких друзей. Пенелопа сблизилась и с его невестой Сесили и потому была очень рада за них обоих и искренне желала им только счастья. Но все равно ей хотелось, чтобы свадьба побыстрее закончилась – ей не терпелось оказаться дома.
Пенелопа покачала головой, глядя на четырехдюймовые каблуки Софи.
– У тебя еще ноги не отваливаются?
– Черт, нет, конечно же! Идем быстрее! Мне нужно, чтобы ты станцевала со мной… что-нибудь распутное. Чтобы Лоуган с ума сошел от похоти. – Софи чуть крепче стиснула руку Пенелопы и, оглянувшись, вздохнула.
Пенелопа тоже вздохнула; ей трудно было в чем-либо упрекнуть подругу. Ведь Лоуган Бьюкенен стоил любых усилий… Красавец с проницательными голубыми глазами, темными волосами, он явно относился как раз к тем мужчинам, от которых женщины приходят в восторг.
Однако к ней, Пенелопе, это не относилось. Из-за своего ужасного упрямства она по-прежнему сохла по первому же мальчику, в которого влюбилась в возрасте шести лет. Конечно, будь у нее хоть капля мозгов, она бы в свой первый день в детском саду подружилась с Тиффани Уайт, у которой были одни только сестры. Но нет, ей приспичило сесть рядом с Мадди Донован.
Выбери Пенелопа в подруги Тиффани, – наверное, встречалась бы сейчас со славным бухгалтером, который любил бы порядок и комфорт так же, как и она сама. Пенелопа часто представляла себе ту жизнь, в которой она и ее воображаемая половинка спокойно обсуждали за обедом электронные таблицы и лучшие приложения для своих айпадов. В отличие от многих своих знакомых, Пенелопа не любила волнение и спешку. С ее точки зрения, люди сильно недооценивали покой и порядок.
Но, увы, она не встречалась со славным бухгалтером; как и многие другие представительницы женского пола, она бросила один-единственный взгляд на неистового, безрассудного, абсолютно неподходившего ей старшего брата Мадди – и немедленно влюбилась до безумия. А ведь до той минуты ей хватало здравого смысла считать всех мальчишек противными…
Не в силах удержаться, Пенелопа окинула взглядом зал в поисках этого самого мужчины. При его росте шесть футов пять дюймов заметить в толпе Эвана Донована, профессионального футболиста и мерзавца-ловеласа, было не так уж трудно, но почему-то она нигде его не видела.
Пенелопа сделала глоток воды. Что ж, отлично. По крайней мере, ей не придется любоваться «куклой Барби», которую он приволок на свадьбу брата. Пенелопа до сих пор с отвращением вспоминала эту девицу в миниатюрном платьице, с белокурыми русалочьими волосами и грудями, которые вполне могли бы служить надувным плавательным кругом. «Какая-нибудь футбольная фанатка, желающая стать манекенщицей…» – догадалась Пенелопа. Как раз этот тип девиц и нравился Эвану Доновану. И такие девицы являлись полной противоположностью Пенелопе.
Она покачала головой. Нет, по этой дорожке ходить не следовало.
Повернувшись к терпеливо ждавшей Софи, Пенелопа с улыбкой сказала:
– Если ты хочешь свести Лоугана с ума, я тебе не подойду. Я же не твоя девушка… Мы с тобой строго во френдзоне.
Кроме того, она уж точно не из тех девушек, при виде которых мужчины сходят с ума от похоти. Да, конечно, она довольно привлекательна – с классическими, очень приятными чертами лица. Устав носить очки, Пенелопа полгода назад решилась на лазерную коррекцию зрения, и с тех пор ей много раз говорили, что ее голубые глаза очень красиво и неожиданно смотрятся на фоне густых темных волос. При росте пять футов семь дюймов у нее была очень неплохая фигура, которую она поддерживала в отличной форме тренировками в спортзале, йогой и пробежками вдоль берега озера. То есть в общем и целом она была довольно привлекательной женщиной – так что жаловаться вроде бы не на что.
Софи надула губы и пробурчала:
– Ох, ну что за невезенье… Я, понимаешь ли, и в самом деле собиралась устроить спектакль. Попыталась уговорить Грейси, но дурак Джеймс сказал «нет». – Софи в досаде всплеснула руками. – И она его послушалась, представляешь? Наверное, весь мир сошел с ума, если великая Грейси Робертс вдруг начала слушаться обыкновенного мужчину!
Поскольку Грейси была одной из самых сексуальных женщин планеты, Софи попыталась втянуть ее в заговор – чтобы соблазнить Лоугана. Да только она не учла среднего брата Донована и его влияния на Грейси. И, как ни странно, но казалось, что у этих двоих все складывалось очень даже удачно. Джеймс, тихий и кроткий профессор криминалистической антропологии, еще не до конца приручил секс-богиню, но когда что-то говорил, Грейси к нему прислушивалась.
Пенелопа сочувственно поцокала языком.
– Ну… что ж тут поделаешь? Вот что значит новая любовь.
– Это ужасно раздражает. – Софи снова схватила подругу за руку. – А теперь все-таки пойдем потанцуем!
– У меня болит голова. – Пенелопа поморщилась.
Софи театрально закатила глаза.
– Да не волнуйся ты! Я же не заставлю тебя продолжать танцы в постели…
Пенелопа невольно рассмеялась. Господи, она обожала своих подруг! Они были нужны ей как напоминание о том, что на свете существовала не только работа. С ними она вспоминала, как люди веселятся. И дело не в том, что она не любила веселиться. Конечно, любила. Просто слишком многие вещи требовали ее внимания… А с ее жестким графиком работы и склонностью к трудоголизму развлечения определенно не относились к делам первостепенной важности. Вот тут-то и требовались Софи и Мадди – они умели переключать ее приоритеты. И если бы не эти две подруги, Пенелопа провела бы всю жизнь вообще не влипая ни в какие неприятности. Ну, за исключением того единственного, о чем она даже думать отказывалась.
