Он смотрел на меня глазами бесконечной глубины и улыбался. Черт меня дери, за то, что я в него поверил. И вот, сейчас, когда я сижу на краю больничного унитаза, раздавленный и безумный, нисколько не сомневаюсь в реальности происходящего.
Почему Тодо выбрал именно меня в качестве своего проводника на Земле? Тогда я этого не понимал, а сейчас же все, как будто, утратило значение.
Хотя, справедливости ради, скажу, что знаю ответ. Наконец-то, знаю. Увы.
Тодо выбрал меня только лишь потому, что я был пустотой.
Моя внутренняя пустота так зияла, что притянула его исследовательское внимание.
Чтобы придать смысл моему жалкому существованию и дать шанс стать кем-то вроде молекулы, Тодо решился на эксперимент. А может быть, причина проще – я подвернулся ему под руку тогда, когда он заскучал от всезнания.
На моем месте мог бы быть кто угодно. А, все таки, этот шанс выпал именно мне.
Тодо решил наполнить или разрушить именно мое существование.
Хотя, в сущности, разрушать было нечего – жил тихо и мирно в самом обычном городе и работал самым обычным учителем истории. Не слишком, но побаивался директора, врал ученикам, себе и миру.
Ко всем, кто меня окружал, я был равнодушен, а Тодо считал это главных грехом.
Смешно сказать, инопланетянин выбрал историка.
Сюр, скажете вы, безумие, стендап затрапезных комиков.
Такое разве что сумасшедшему привидится. Впрочем, я и есть псих. На самом деле.
Ах да, единственной мелочью, отличавшей меня от прочих коллег по школьным коридорам, были регулярные попойки с не имеющими отношения к системе образования товарищами. Такими же, как я неудачниками. Выходные я проводил так же бессмысленно, но весело. Часто не помнил – как именно.
Говоря проще, я был стопроцунтным хроническим алкоголиком, гримирующимся под подпольного борца с системой.
Удобным было и то, что директриса, женщина шестидесяти лет с мягкими руками и прической, напоминающей скворечник, как будто не замечала мои похмельных страданий. Иногда я был помят, щетинист и зол, но так иногда выглядели завхоз и охранники. Правда, я особенно не общался с остальными.
В общем-то, никто в школе не обращал на меня внимания – ни ученики (им я ставил те оценки, которые они хотели), ни коллектив (я всегда соглашался подменять кого надо и этого было достаточно).
Я был удобным – алкоголики вообще народ удобный, до той поры, пока держаться за работу.
Я держался, работа была единственным смыслом жизни, не от того, что вдохновляла, а от того, что являлась соломинкой, чтобы не потонуть окончательно. Давала не ахти какие, но стабильные деньги. Хотя, до дна оставалось чуть-чуть.
Когда-то я мечтал искать Атлантиду, раскапывать забытые миры и писать научные труды. Закончил с красным дипломом институт, поступил в аспирантуру и почти защитил кандидатскую “Свобода личности в разрезе истории: от рабства до равенства”.
Я считался одним из лучших молодых ученых, выступал на конференциях, давал интервью, чуть не попал в пресс службу губернатора.
Отказался от такой возможности, я же был “про свободу”. Я был вне этой “гребаной системы”.
А потом, доказывая на заседании кафедры, что воля и служба власти – антагонисты, подрался с заместителем декана. Сломал ему нос. Такая вот незадача.
Единственным местом, в которое меня приняли по специальности на работу была вот эта депрессивная школа города N. Города моего детства, города, в который я клялся никогда ни при каких обстоятельствах не возвращаться.
Думать и анализировать я не перестал, мнение о системе не изменил, но смыслы как будто растратил.
Все те, кого я считал институтскими друзьями, после моего конфликта с деканом, дурацкой и бессмысленной схватки за правду, решили, что общение со мной того не стоит. Дружба дружбой, а служба службой. Где я, а где декан и перспективы? Хотя, может быть, мне только казалось, что я цульный и честный человек. Если смотреть правде глаза – я был выпендрежником с дурным характером и завышенными амбициями.
Невеста тоже растворилась в проблемах моей малодушной личности. Да и не любил я ее. Как и она меня.
Короче, алкогольный допинг, лучше всего помогал примириться с реальностью. Обволакивал и даже в отсутствии всех, кто мог бы быть дорог, являлся самым преданным товарищем.
Как-то раз, я обнаружил в своей квартире незнакомца. НЕЗНАКОМЦА с большой буквы.
Он сидел на раздолбанном, видавшем виды кресле и курил.
Выглядел НЕЗНАКОМЕЦ как гангстер из фильмов о Чикаго двадцатых годов прошлого века. Серая фетровая шляпа была надвинута на глаза, широкие брюки прикрывали начищенные до безупречности ботинки. Из-под рукавов пиджака подсвечивали стильные запонки. Безукоризненный мафиози, да и только.
Случилось это после моего очередного запоя на школьных каникулах, поэтому я удивился, но не очень сильно. Белая горячка во всей своей красе.
Расщепление реальности случалось и прежде. Я сглотнул. Во рту сушило и я спросил:
– Ты кто такой и какого черта здесь делаешь?
Мой гость жестом дирижера взмахнул сигаретой, медленно втянул пряный дым. Вальяжно выпустил его в форме олимпийских колец. Кашлянул и баритоном произнёс:
– Я – Тодо. Хотя тебе это и не важно. В вашем мире таких как я называют представителями внеземного разума. Инопланетянами, проще говоря.
Я засмеялся. Похмелье отвесило болезненный подзатыльник. Рухнул на кровать. Чтобы победить тошноту, попытался ступней разыскать тапок, а заодно, вспомнить, какой был день недели. Поморщился:
– Эй, умник, шутки в стиле приторных комиков с телека с бодуна особенно плохо заходят.
Тодо не шелохнулся.
Я продолжил:
– Не, я, конечно, допускаю, что мог вчера устроить алко трип по местным кабакам. Допускаю и что надрался до беспамятства. Но вот только вряд ли запаса моего горючего хватило бы до Юпитера. Или ты с Марса? Какие, кстати, сигареты на вашей планете, не угостишь?
Тодо снова элегантно затянулся, снял шляпу и взглянул на меня. Не глазами. Объяснить произошедшее словами не возможною. Но я точно знаю, что тогда провалился в его реальность. Впервые. В прямом смысле увидел Космос.
В тот момент я стал пылью самой крошечной звезды. Но осмысленной пылью.
Бесконечная, сине-черная магия Тодо была похожа на рассказы о состоянии Дзена. Я попал в какую-то обволакивающую турбулентность. Как будто я летел через все Мироздание в энергетической воронке.
Не знаю, сколько длилось это путешествие по Вселенной, но времени мне хватило, чтобы поверить во все, что скажет этот инопланетный разум. Он поглотил меня. Убедил во всем, чего еще не сказал.
