Ему снова снился тот же сон. Гул самолётов, огромное, залитое огнями, здание аэропорта. Удаляющаяся фигурка матери. Он кричит, срывается с места, пытается бежать за матерью, но спотыкается и падает куда-то в пропасть. Чьи-то тёплые руки подхватывают его…
Он снова проснулся за полминуты до звонка будильника. Многолетняя привычка сработала. Крякнул, скинул с себя недовольно ворчащего Тимофея – наглого рыжего кота, встал, и пошёл, переваливаясь, на кухню – ставить чайник.
Он хромал с детства. Точнее, с рождения – родовая травма. Они жили втроём: бабушка, мама и маленький Матвей. Ему нравилось вечерами сидеть перед телевизором между двумя любимыми женщинами. Было тепло и уютно. Так они жили пять лет, а потом мама уехала, и больше уже он никогда её не увидел. С того дня холод прочно поселился в нём, а сон непрестанно возвращал его в тот день, когда он в последний раз бежал за матерью.
Он привык к этому сну. Привык просыпаться за полминуты до звонка будильника. Привык каждое утро ставить чайник, и ровно в девять тридцать уходить на работу три раза в неделю: в понедельник, четверг и пятницу. В остальные дни он просыпался в то же время, ни разу не позволив себе поспать дольше. Режим. Когда твоя жизнь распланирована, нет возможности себя жалеть, и думать, что жизнь должна протекать в другом русле. Это для тех, других – здоровых. Они сходятся, расходятся, рожают детей, сколачивают капитал. А он – хромой. В его жизни появлялись женщины, но они вносили в его размеренную жизнь дискомфорт, нарушали его режим, начинали жалеть, руководить, менять его причёску и стиль одежды – все по-разному, каждая на что-то была способна, что разрушало его надежду на спокойную совместную жизнь. Он каждый раз одинаково уставал, затем уходил. Жизнь возвращалась в своё русло, и после каждого разрыва он сидел на своей кухне, попивая вечерний чай, довольно жмурясь, как сытый кот Тимофей.
Единственными созданиями, которым он всё позволял, были дети – его ученики. Три раза в неделю, в понедельник, четверг и пятницу, он отправлялся в школу, к третьему уроку. Он работал учителем рисования. Предмет был из «необязательных», но он видел, чувствовал, что нужен своим ученикам. В пытливых детских глазах был его мир, смысл всей его жизни. Была ещё Тайна, скрытая от всех приходящих в его дом, но Тайна была нужна только ему, а нужна ли она ещё кому-то, он не знал. Вот здесь, в школе, он чувствовал себя нужным. Он был с учениками другом, хотя коллеги его укоряли, утверждали, что при таком подходе дети «садятся на шею». Но не умел он иначе, да и учиться не хотел. Когда его маленькие друзья начинали шуметь, он слегка повышал голос, и рассказывал Историю. Каждый раз это была новая, удивительная История. Дети замирали, внимая каждому его слову. Затем грохотал звонок, выводя всех из оцепенения, Матвей хитро прищуривался, и в нескольких словах заканчивал свою Историю.
Чайник вскипел. Матвей сварил кофе, открыл холодильник, прикидывая, с чем бы сделать сегодня бутерброд. У дверцы тут же материализовался Тимофей, с интересом высматривая что-нибудь вкусненькое. В отличие от кота Матвей не вдохновился содержимым, хотя выбор был – есть не хотелось. Кот, напротив, был сильно заинтересован и коротко мявкнул: давай, мол, хозяин, чего размышлять.
– Э, нет, приятель! – отозвался Матвей, – Это – еда человечья! Тебе полагается спецпитание!
Кот обиженно дёрнул хвостом, и гордо удалился из кухни.
Матвей проводил его ироничным взглядом, и, примостившись у окна с чашкой кофе, закурил, глядя в окно. Напротив – антикварный магазин. Через три минуты появится Она – хозяйка магазина. Матвей давно уже наблюдает за ней: девушка-мечта. Две минуты. Когда она проходит по улице, у мужчин загораются глаза, женщины с завистью смотрят вслед. Минута. Вчера выпал снег. Как она будет выглядеть сегодня?
Чёрный БМВ с тонированными стёклами ввинтился на парковку рядом с магазином, вспугнув какой-то дряхлый шедевр автопрома. Матвей затаил дыхание. Она вышла из машины: высокая, спокойная, в короткой меховой курточке, обтягивающих брюках и в сапогах на шпильке. Светлые вьющиеся волосы, синие глаза. Матвей с досадой вздохнул:
– Вот дурак! Что ты каждый раз пялишься на неё как идиот? Вы – птицы разного полёта, параллельные прямые, которые никогда не пересекаются! Пора признать и принять, что она не для тебя! Она – для тех, кто ездит на машинах, стоимостью в твою квартиру. Иногда её встречает какой-то щёголь. Муж? Такие девушки не остаются в одиночестве. Ты – хромой! Она даже не взглянет на тебя! А проявишь себя – отмахнётся, как от надоедливой мухи, и пойдёт дальше в свою радужную жизнь. Два разных мира никогда не соединятся. Как капли дождя на снегу. Так не бывает.
Невесёлые мысли прервал телефонный звонок. Из школы позвонили: карантин. Матвей расстроился: нарушился привычный режим, но в голову настойчиво ввинчивалась мысль: «капли дождя на снегу…». Он решительно поднялся и направился к своей Тайне.
Время пролетело, как глоток воздуха. Он взглянул на часы, и ринулся к окну: сейчас должна выйти Она. Обед. Она тоже точна, как часы.
В следующее мгновение случилось то, что он впоследствии вспоминал как страшную, нереальную картину:
Дверь магазина распахивается, Она направляется к машине уверенной походкой. Она вся похожа на натянутую пружину. У двери маячит охранник. Она коротко что-то говорит ему и роняет ключи в снег. Резко приседает, чтобы поднять ключи, и в этот момент раздаётся звук, как будто оторвали щепку. Парень-охранник с удивлением смотрит на своё плечо, на котором расплывается тёмное пятно, затем на девушку, и бросается на неё, прикрывая своим телом. Раздаётся второй звук, от которого звенит стекло, но почему-то не разбивается.
Матвей схватил куртку, и выскочил за дверь. Одним махом преодолев короткий лестничный пролёт, подбежал к Ней. Девушка сидела в снегу и растерянно смотрела на раненого охранника. Затем перевела взгляд на Матвея, который взволнованно повторял:
– С Вами всё в порядке?
– В порядке?! – её взгляд стал более осмысленным, – Если это, – она обвела рукой пространство, – в порядке… Скажите, он жив? – последнее – об охраннике.
Сколько раз в кино он видел подобные сюжеты, и даже не предполагал, что никакой тревожащей музыки, никакого напряжения в действительности не происходит. Всё буднично. Тишина, и только будто время стало течь чуть медленнее.
Могильную тишину внезапно разорвал вой сирен. Началась суматоха, Матвей мимоходом успел заметить, что парня не накрыли с головой – краем мысли отметил: «жив значит». Его и девушку посадили в полицейскую машину и повезли в отделение.
