– Настоящая Женщина… Опять опоздала, – хлюпнул лужицей Декабрь Морозыч. С тоской оглядел пустой ёлочный базар. Ни души.
– Братец, не серчай! Ну как я без холодных прекрас? Пока морозец синевой подкрасила, покро́ва сугробного нарастила да снежинок новеньких пошила, ты уходить собрался, – оправдывалась белоснежная девица.
– Пока ты красоту свою наводила, люди уже и подзабыли, что такое настоящая зимняя прелесть. Новогоднего настроения не случается, ёлки-иголки в дом никто не несёт. Превратила меня в близнеца Октября Слякотня. Хоть детишек пожалей, истосковались! Санки да ледянки приготовили, а снега-то нету! В пору круги надувные да лодки доставать, – с тоской и досадой месяц зимний из стороны в сторону хаживал.
– Не серчай, морозный, всё верну, – заметелила, новогоднюю радость по окрестностям завьюжила. Искусно узорничала Красавица. Зима.
Воспрянул Декабрь, силу свою возвращать начал. Города и сёла встречать приготовились настоящую русскую Зимушку.
Издалека хозяйка снежная услышала голосок знакомый, радостный.
– Матушка! Дождался, пришла! А то Осень житья не давала. Слезами извела, ветрами каждую косточку перетрясла, темнотой утомила, – певчий помощник в рябиновом тулупе кружил над давней любимицей.
– Дружочек Стужик! Как же по тебе заскучала! – дыхнула морозцем мастерица сосулек. – Рассказывай, что нового наслучалось?
– Пока ждал тебя, в тереме у Мороза приютился. Хор сладил. Бранил он тебя, что вовремя не явилась. Сани по голой землице не едут, письма да подарки вовремя не переправляются. Запаздывает к сроку.
– Ничего, дело своё знаю. Быстро управлюсь. Снежной пеленой леса родные укрою, речки льдом укутаю, пургой гонцов подгонять буду. Верну настроение старику, – провела морозными руками по еловым макушкам, из рукавов ажурных снежинок присыпала.
Прошлась по просторам, ни уголка не оставила. Везде песня зимняя, снегириная лились.
Исправилась. Теперь можно и к Деду явиться. Может остыл да простил.
– Каррр-жа, каррр-жа! Горе! Ключ от часов Морозовых пропал! У-каррр-ли! – знатная ворона КарКарина разносила тревожную весть.
– Стужик! Как же праздник придёт, если Дед Мороз часы не переведёт на Новый год? – взволновалась холодом Зима, покрепче ударила.
– Надо Деду помочь, без тебя ему не справиться!
Сани ледяные понесли Зиму в Устюг. Везде, где проехала, детский смех слышала. Радость и счастье зимнее вернулись.
В Тереме Деда Мороза уже собрались Времена года.
Лето, кутаясь в рукоплётное пуховое одеяло, пила брусничный чай с малиновой пастилой. Дрожала и придвигалась ближе к печи.
– Явилась, Красавица! Заждались мы тебя!
Где же ты раньше была? – Осень шелестела ярким нарядом.
– Готовилась, красоту наводила. Да и люди эти, сами не поймут, чего хотят. Я им обычно снега искристого, мороза покрепче. Градусов 40. А они на юга летят. Вот в Оймяконе и сижу. Курорт, минус 77! – Зима скинула шубу белоснежную. Холодок прошмыгнул по лютому полу.
– Хороша! А мне отдуваться! Я-то стараюсь только 1 сентября прогулять, детишек порадовать! А ты на месяц опаздываешь! – чихнула Осень. – У меня ноги вечно сырые!
– А ты рыдай поменьше, да держи красоту цветную подольше. Листву не скидывай, – отозвалась Весна. – Правда, жульница, 8 марта себе прибрала. Не даёт мне подарки принять.
