© Фотографии. Текст. Сергей Максимишин. Санкт-Петербург. 2019
© Дизайн. Екатерина Лупанова. Москва. 2019
© Treemedia Content Oy. Hartola, Finland. 2019
Средства на издание книги были собраны по подписке. Автор и издательство признательны всем, кто оказал нам доверие. Отдельная благодарность подписчикам, чей вклад особенно велик: Александру Склярову, Лилии Славинской, Bozhok Andrii, Cristina. Друзья, эта книга появилась исключительно благодаря вашей помощи. Спасибо огромное!
У моей бабушки на кухне висел отрывной календарь. Листочки баба Роза, прочитав, не выбрасывала, а складывала в черную коробку из-под обуви. За много лет коробка почти заполнилась, и листочки там перемешались. С пяти лет коробка была моей любимой книжкой. Просто брал наудачу горстку листочков и читал, пока не надоест. Умилял гостей почерпнутыми из коробки сведениями: «А вы знаете, сколько весит язык синего кита? Две тонны!» В другое время брал другую стопку, и листочки не повторялись. А если и повторялись, я об этом уже не помнил. Это было бесконечное чтение. В том смысле, что без конца. Начала у него тоже не было.
В Тотьме захожу в класс художественной школы. Преподаватель:
– Проходите, проходите, директор меня предупреждала. Мне сказали, вы художник?
– Нет, я не художник.
– А, значит, фотохудожник?
– Нет, просто фотограф.
– Видимо, меня дезинформировали, – разочарованно говорит преподаватель.
Снимал Казань для журнала, который издается в США, но распространяется в Саудовской Аравии. Текст был вполне себе политкорректным – о мирном сосуществовании конфессий. А перед съемкой я получил инструкцию (привожу в моем переводе) от главного редактора – американца с вполне себе англосаксонскими именем и фамилией.
«…И помните об ограничениях фотоконтента, объясняющихся распространением журнала в Саудовской Аравии: мы избегаем (при всякой возможности) показывать христианские кресты; женщин в шортах или юбках выше колена; мужчин без рубашек; женщин в топах на бретельках и других топах без рукавов; также не следует показывать алкоголь, ни в бокалах, ни в бутылках, ни на полках, ни на столе. Наверное, вы улыбнетесь и скажете: „Но я ведь буду снимать Россию летом!" – тогда мне придется сказать в ответ, что нам просто надо сделать это. Например, если нужно снять портрет женщины, которая пришла в короткой юбке, фотографируйте ее от талии вверх, а если на ней еще и топ без рукавов, возможно, получится добавить платок или шарф, или снимите крупный план. Если городской пейзаж включает большой крест над церковью, возможно, найдется ракурс, при котором этот крест не так заметен. Учет этих обстоятельств поможет вам успешнее справиться с задачей!»
Татьяна Яковлевна, мама моего приятеля Женьки, в юности играла в русские шашки и даже разряд имела немаленький. А лет десять назад на день рождения (Татьяне Яковлевне было сильно за 70) Женя с братом Сережей подарили маме ноутбук. Татьяна Яковлевна компьютер освоила, нашла «поляну», где играют в шашки онлайн, зарегистрировалась и стала выносить одного авторитета за другим. Быстро выбилась в лидеры рейтинга, что в сочетании с портретиком зефирной блондинки на аватарке, а также со слогом и стилем дипломированного филолога позволило ей снискать бешеную популярность. Отбоя от «Разрешите познакомиться» не было, сетевые романы вспыхивали один за другим. Жизнь просто перевернулась.
Девочки в костюмах ангелов – участницы рождественского представления.
Украина, Закарпатье, 2007
Фотограф, называющий себя фотохудожником, похож на литератора, называющего себя художником слова.
Тотьма: в шахматном кружке, по-вологодски окая, самодеятельный тренер утешал проигравшего мальчика:
– Ну, кто ж виноват? Сам и виноват! Прозевал победу-то! Офицериком ферзюлечку почему не скушал?
Однажды я спросил Вайля о его отношениях с Довлатовым. Петр рассказал, что должен был взять письменное интервью у Довлатова. Интервью задумывалось в форме беседы равновеликих литераторов. Петр сказал, мол, Довлатов, о чем тебя ни спроси, ты все равно будешь говорить о том, что тебе интересно, так ты напиши не только свои реплики, но и мои, так будет удобнее. Приходит текст: обстоятельные, занимающие иногда страницу пассажи Довлатова и реплики Вайля: «Не может быть!», «Неужели?», «Вот это да!».
Пока писал, вспомнил еще один рассказ Вайля. Петр говорил, что Лимонов был идеальным гонцом за бутылкой. При любой доверенной сумме выдерживал оптимальный баланс закуски и градуса и за этот уникальный дар был ценим коллегами более, чем за поэтические способности.
Собака Малка, временно у нас квартирующая, волнуется, когда при ней гладят кошку Гошу. Не понимает, как при наличии двух таких прекрасных собак, как Малка и Зося, можно заниматься ерундой.
В отличие от абсолютной нестяжательницы собаки Зоей, Малка очень любит имущество. Больше всего уважает тапки. Тапок изо рта она выпускает только тогда, когда ест. Иногда меняет мой на Машкин.
Тильман Мюллер, пожилой хороший дядька, очень известный немецкий журналист, как-то сказал мне:
– 30 лет назад, если ты сел в кресло самолета и не заговорил с соседом, люди думали, что ты сумасшедший. А теперь люди подумают, что ты сумасшедший, если заговоришь с соседом.
Экономист Миркин на «Дожде» говорил, что в России производится один зонтик на 10 000 человек и шьется один пиджак на 40 человек.
Поражает, как же быстро иногда крутятся жернова. Пол Пот истребил 3 000 000 человек всего за 3 года 8 месяцев и 20 дней. Между 1917 и 1937 годами прошло всего 20 лет. А с 1933-го по 1945-й – всего 12. Это как если бы Гитлер пришел в 2005-м, а Берлин взяли только что. Немыслимая концентрация тектонических событий.
Химию я терпеть не мог, но учительница в нашей школе была хорошая, и первый семестр в институте я легко продержался на школьном запасе. С доцентом Блиновым, проводившим лабораторные, у нас были прекрасные отношения. Со второго семестра я уже не очень понимал, что происходит на лабораторном столе, но делал как все, и до поры мне все сходило с рук. Падение мое началось с того, что Блинов увидел, как я положил в дипломат упаковку сухого горючего – мы собирались в зимний поход, я решил, что не помешает. Доцент ничего не сказал, только пожал плечами. Потом пироман Эдька Гапонов, наш сожитель по 523-й комнате, велел всем на химии натырить солей некого металла, которые были ему нужны для создания самодельного взрывного устройства. Химикаты Эдька хранил под кроватью. Когда нужных солей в хим-корпусе больше не осталось, я заметил в лабораторной витрине роскошную банку с реактивом: темное стекло, этикетка с ятями и ерами, залитая воском крышка. Попытался открыть витрину, сразу не получилось, поднажал, все зазвенело, а тут, как назло, Блинов.
