Анна Матвеева - Каждые сто лет. Роман с дневником

Каждые сто лет. Роман с дневником
Название: Каждые сто лет. Роман с дневником
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серия: Проза Анны Матвеевой
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Каждые сто лет. Роман с дневником"

Анна Матвеева – автор романов «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Завидное чувство Веры Стениной» и «Есть!», сборников рассказов «Спрятанные реки», «Лолотта и другие парижские истории», «Катя едет в Сочи», а также книг «Горожане» и «Картинные девушки». Финалист премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер».

«Каждые сто лет» – «роман с дневником», личная и очень современная история, рассказанная двумя женщинами. Они начинают вести дневник в детстве: Ксеничка Лёвшина в 1893 году в Полтаве, а Ксана Лесовая – в 1980-м в Свердловске, и продолжают свои записи всю жизнь. Но разве дневники не пишут для того, чтобы их кто-то прочёл? Взрослая Ксана, талантливый переводчик, постоянно задаёт себе вопрос: насколько можно быть откровенной с листом бумаги, и, как в детстве, продолжает искать следы Ксенички. Похоже, судьба водит их одними и теми же путями и упорно пытается столкнуть. Да только между ними – почти сто лет…

Бесплатно читать онлайн Каждые сто лет. Роман с дневником


Светлой памяти моей бабушки

Ксении Михайловны Лёвшиной


Часть первая

Ксана и Ксеничка

Обстоятельства не имеют большого значения, вся суть – в характере; тщетно порываем мы с предметами и существами внешнего мира, порвать сами с собой мы не можем. Мы меняем своё положение, но в каждое из них мы переносим те муки, от которых надеялись избавиться, а так как перемена места не исправляет человека, то оказывается, что мы только присовокупляем к сожалениям угрызения совести, а к страданиям – ошибки.

Бенжамен Констан. «Адольф» (перевод А. Кулишер)

Как известно, кто счастлив, молчит.

Роберт Вальзер (перевод С. Апта)

Утопленница

Полтава, май 1893 г.

Я некрасива и знаю это.

Для девочки быть некрасивой – обидно, сознавать такое тоже невесело. Тебе всего девять, а ты уже точно знаешь, что не вырастешь в красавицу…

У меня треугольное бледное лицо. Излишне пухлые губы. Глаза – серые, это неплохо, создаёт контраст с тёмными длинными волосами. Волосы заплетают в косу, но они пушистые, выбиваются. И самое ненавистное – нос. Большой, неизящной формы: не нос, а целое испытание, которое, как говорит мама, «придётся переживать до конца своих дней».

При этом я не урод, всего лишь некрасива, и родители меня всё же немного любят. Я младшая дочь действительного статского советника Михаила Яковлевича Лёвшина. Мы не бедны, но вовсе не богаты, и об этом тоже не следует забывать.

Наша знакомая, Елена Фёдоровна Абаза, видит, что я некрасива, но всякий раз пытается сказать что-то приятное. Папа произносит ей комплименты и целует ручки.

– Ксеничка напоминает мне Офелию, – говорит Елена Фёдоровна.

Отец переспрашивает:

– Кого напоминает?

– Невесту Гамлета.

Я побежала к маме, она готовила посуду для чая.

– Кто была Офелия? Принцесса?

– Откуда ты её взяла?

– Елена Фёдоровна сказала, я на неё похожа.

– О господи! Выдумают же! Офелия была красавица, а ты дурнушка.

– А почему Елена Фёдоровна сказала?

– Вот уж не знаю почему.

– А Офелия вышла замуж за Гамлета?

– Она сошла с ума и утонула в ручье!

Ин дер Швайц

Свердловск, июнь 1980 г.

– Ин Франкрайх. Ин Индиен. Ин Полен. Но! Ин дер Швайц!

Быля швыряет на стол зелёный словарик. Поднимает и снова швыряет. Странички всхлипывают. Я тоже.

– Ин! Дер! Швайц!

Мне десять лет. Я беспросветно глупа, да ещё и без памяти.

Платье у Были – в крупную мутную клетку. Меня от этой клетки подташнивает. Минутная стрелка настенных часов халтурит. А часовая вообще не работает.

Моя бабушка, как утверждает папа, знала немецкий в совершенстве. Бабушка давно умерла, я никогда её не видела, но сказала, что буду учить этот язык, и у папы тогда слёзы стояли в глазах без всякого смеха.

Теперь немецкий мне надоел. Но мама говорит, что надо быть последовательной. Поэтому – Ин! Дер! Швайц!

К счастью, Быля приходит только два раза в неделю.

Львиный камень

Полтава, июнь 1893 г.

Отец гордится своим происхождением и требует, чтобы мы тоже им гордились. «Ваши предки легли на Куликовом поле!» Лёвшины были столбовые дворяне по Шестой родословной книге, записаны наравне с Рюриковичами и другими славными фамилиями.

Про чужих предков – всегда скучно, другое дело – свои. Наш род пошёл от немецкого рыцаря Сувола Лёвенштейна, также его называли Сцеволом, как Гая Муция, который стерпел боль, вложив руку в горящий на алтаре огонь. Как же ему подходит это имя – Муций! В нём звучат муки – непритворные, истинные.

Наш Сцевол был младший брат феодального графа Кальвского, родом из Швабии. Папа римский Урбан невзлюбил Сцевола за «прилепление предков своих к цесарям швабского дому», и тот отправился искать лучшей доли сначала в Ригу, а затем в Северо-Западную Русь. В Россию Сцевол Лёвенштейн – фамилия переводится как «Львиный камень» – прибыл в 1365 году, и с ним было двенадцать рыцарей. Словно Зигфрид в сверкающих латах, он явился в Новгород. И стал зваться Суволом Левшой. Или Лёвштиным. Но русскому языку трудно выговорить «Лёвштин» – вот так мои предки стали Лёвшиными.

А дальше славному роду дворянскому, о котором нам так долго и внушительно рассказывает отец, предстояли многие подвиги.

Найди пять отличий

Свердловск, июль 1980 г.

Я точно знаю, что отличаюсь от других, и мне это не нравится. Мне хочется быть такой же, как моя подруга Варя, которую папа один раз назвал обидным и почему-то привлекательным словом «мещаночка». Варя знает, что я пытаюсь к ней подделаться, поэтому мы часто ссоримся. Вот и вчера тоже. А тут ещё этот немецкий… Быля уже пыхтит, поднимаясь по лестнице. Хоть бы раз опоздала, но она pünktlich. Вообще-то сейчас лето, каникулы, но мы занимаемся. Былю не собьёшь с толку солнечным светом. А я теперь больше хочу учить французский.

Мама сегодня плакала – умер Высоцкий. У меня есть его маленькая пластинка с четырьмя песнями, которые я очень люблю. И большая «Алиса», где он поёт за Додо вкрадчивым голосом. Я тоже плачу, но как-то не всерьёз: мне не верится, что Высоцкого больше нет. Его портрет висит у Вари дома на стене, потому что её папа – он носит очень неприятную бороду, за которую ужасно хочется дёрнуть, – обожает Высоцкого. Наверное, он сейчас тоже плачет.

Жаль, что в каникулы нет занятий в музыкальной школе. Вот по кому я скучаю, так это по Луизе Акимовне. Она не то что Быля! У неё душистые маленькие ручки в кольцах. Кольца стучат по клавишам. А Быля орёт, что я неправильно сделала Hausaufgabe.

Я как будто слушала немку, а сама под столом разглядывала журнал. «Сравни две картинки, найди пять отличий». Быля объясняла, как заучивать глаголы, а сама смотрела на столик трельяжа, где у мамы косметика: крем «Балет», тушь «Ленинградская», духи «Пани Валевска».

Первое отличие: у мальчика на левой картинке есть ружьё, а у мальчика на правой – нет. Второе: зайчик на левой картинке серый, а на правой – белый. Остальные я найти не успела: Быля выудила журнал с моих колен и так завопила, что с кухни прибежала мама.

Быля отказывается заниматься с этим ленивым ребёнком. У неё сотни тысяч предложений от заинтересованных родителей. Дети там все трудолюбивые, как на подбор, сознательные и думают о будущем. Да ещё за такие деньги стараться – была бы охота… Тут Быля собирается заговорить о повышении платы за урок, но я успеваю сказать первая:

– А вы брали мамин крем, я видела!

Она правда брала – «Балет» стрелял ей в щёку длинным бежевым плевком. Размазывала его торопливо, кокетливо посматривая на себя в зеркало… Теперь Быля на глазах стала белой, как зайчик на правой картинке, никакой крем не поможет. Она даже не догадывается, как брезглива моя мама! Тема немецкого языка закрыта. Мама провожает Былю до дверей в последний раз – и дарит тот самый тюбик крема на прощание.

Теперь я совершенно одна. Буду вести дневник и записывать всё, что приходит в голову. Толстая тетрадь у меня как раз есть.


С этой книгой читают
Анна Матвеева – автор романов «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Завидное чувство Веры Стениной» и «Есть!», сборников рассказов «Девять девяностых», «Лолотта и другие парижские истории», «Горожане» и «Спрятанные реки». Финалист премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер».Герои историй Анны Матвеевой настойчиво ищут свое время и место. Влюбленная в одиннадцатиклассника учительница грезит Англией. Мальчик надеется, что родители снова буду
Анна Матвеева – известный прозаик, уроженка Екатеринбурга. Автор романов «Завидное чувство Веры Стениной» и «Есть!», сборников рассказов «Подожди, я умру – и приду», «Девять девяностых», «Лолотта и другие парижские истории», «Горожане». Финалист премий «Большая книга», «Национальный бестселлер».«Тайна перевала Дятлова» – трагическая и до сих пор не разгаданная история о таинственном происшествии, случившемся в хмурых, полных мистики горах Cеверно
Анна Матвеева – прозаик, автор романов «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Небеса», «Есть!», сборника рассказов «Подожди, я умру – и приду»; финалист премии «Большая книга» и премии имени Юрия Казакова, лауреат итальянской премии Lo Stellato за лучший рассказ года.Героев новой книги застали врасплох девяностые: трудные, беспутные, дурные. Но для многих эти годы стали «волшебным» временем, когда сбывается то, о чем и не мечталось, чего и предста
Анна Матвеева – прозаик, финалист премий «Боль-шая книга», «Национальный бестселлер». Автор романов «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Завидное чувство Веры Стениной», «Есть!».Новый цикл рассказов «Спрятанные реки» – о дороге и людях, которые встречаются нам на пути – жизненном, или просто пути из пункта А в пункт Б. Даже спустя годы герои этой книги помнят тех, кто вовремя сказал нужное слово, протянул руку или случайно разделил с ними горе и
Анна Матвеева – автор бестселлера «Перевал Дятлова», сборников рассказов «Подожди, я умру – и приду» (шорт-лист премии «Большая книга»), «Девять девяностых» (лонг-лист премии «Национальный бестселлер»). Финалист «Премии Ивана Петровича Белкина», лауреат премии «Lo Stellato» (Италия). Произведения переведены на английский, французский, итальянский языки.В новом романе «Завидное чувство Веры Стениной» рассказывается история женской дружбы-вражды. В
Анна Матвеева – автор романов «Каждые сто лет», «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Завидное чувство Веры Стениной» и «Есть!», сборников рассказов «Катя едет в Сочи», «Спрятанные реки», «Лолотта и другие парижские истории», а также книг «Горожане» и «Картинные девушки». Финалист премий «Большая книга» и «Ясная Поляна».В новом сборнике рассказов и повестей «Армастан» все тексты так или иначе связаны с визуалом – речь про картины, фотографии, пла
Новый сборник прозы Анны Матвеевой «Катя едет в Сочи» состоит из девяти очень разных историй, объединённых рифмой судьбы. Невольными и не всегда очевидными двойниками друг другу становятся здесь художник и галерист, сын и мать, незнакомые женщины и знакомые только по переписке девочки… Это книга о том, что даже антиподы могут услышать и понять друг друга просто оттого, что способны испытывать те же чувства и слышать в громогласном потоке жизни ро
Анна Матвеева – прозаик, финалист премий «Большая книга», «Национальный бестселлер»; автор книг «Завидное чувство Веры Стениной», «Девять девяностых», «Лолотта и другие парижские истории», «Спрятанные реки» и других. В книге «Картинные девушки» Анна Матвеева обращается к судьбам натурщиц и муз известных художников. Кем были женщины, которые смотрят на нас с полотен Боттичелли и Брюллова, Матисса и Дали, Рубенса и Мане? Они жили в разные века, име
«Клуб анонимных наблюдателей» – сборник коротких рассказов о людях, настоящих и не очень: от жизненных зарисовок до полного абсурда.
Вашему вниманию предлагается некий винегрет из беллетристики и капельки публицистики. Итак, об ингредиентах. Сначала – беллетристика.В общем, был у латышей веками чистый национальный праздник. И пришёл к ним солдат-освободитель. Действительно освободитель, кровью и жизнями советских людей освободивший их и от внешней нацистской оккупации, и от нацистов доморощенных – тоже. И давший им впоследствии столько, сколько, пожалуй, никому в СССР и не дав
«Выдайте мне свидетельство о жизни. Только поставьте на него побольше подписей, штампов и печатей, чтобы я не сомневался в его подлинности.» (Чекушка)
Это для каждого свой путь – путь поиска себя. Но бывает и так: ты находишь себя в другом человеке, который живет в далеком холодном городе и в реальной жизни с тобой и разговаривать-то не хочет. Как будто существует другое Я – это добрая, открытая, любящая личность, обладающая мощью Бога. Но это другое Я как нужная развилка дороги, ты стоишь на этой развилке, и не сделать выбор, куда ехать. Как дом, где я счастлива, но я не могу попасть в этот до
У нее была благополучная семья – заботливый муж и двое детей. У нее были любимая профессия и обустроенный дом… Но одна-единственная встреча перевернула всю прошлую жизнь. Последовав за любимым, Маша оставила за спиной все, что было у нее раньше. Разве женщина не имеет права на счастье?! Разве она виновная, а не жертва? Нуждается ли она в прощении? Или в жалости?
Георгий Бакланов не мог поверить в происходящее с ним. Они с женой отмечали годовщину свадьбы в ресторане. Елена вышла, а вернулась совершенно другая женщина, которая стала уверять Георгия, что именно она – его наивернейшая супружница. Но не может быть эта бабенка его благоверной! Георгий не пил, не принимал никаких препаратов, неужели же он не в состоянии узнать свою собственную жену? Теперь спасти несчастного от ненормальной тетки сможет даже н
Скорпион – мифический воин. Говорят, он приходит только тогда, когда поистине нужна его помощь. Но будьте бдительны, ибо он воюет не за вас, а за честь и правду. Разве есть что-то ужаснее, чем сильный воин, воюющий не за кого-то, а за правду… А какая она, эта правда? И главное – кто решает, где она?
Когда первый раз прочитал "Ночной дозор", влюбился в мир Дозоров раз и навсегда. Всегда хотел написать фанфик на подобную тему, но каждый раз что-то мешало. Но вот, наконец, руки дошли и до этого. Естественно, проект некоммерческий. Надеюсь кому-то понравится)