1. Пролог
— Ваши Величества, — громко произнёс мой советник, скользя глазами по всем правителям в зале. Шум и веселье, и даже музыка вмиг оборвались. Все взоры бросились к двери, где стоял мужчина с обеспокоенным лицом. — На рынке произошел… — запнулся советник.
— Не мямли, Оларэн. Что такого важного могло произойти, что ты решился прервать празднование? — спросил я, сдвинув брови.
— Гвардейцам начали поступать жалобы на правонарушения в огромном количестве, но когда они прибыли, чтобы разобраться…
— Что там было? — не выдержал Правитель змеелюдов.
— Там орудовала очередная банда этих полукровок, мнимых себя спасителями? — подал голос Император драконьего народа.
— Ни как нет! — мотнул головой мой советник. — На рынке хаос и панику устроила Импе-ратрица, — я даже с места вскочил.
— Что за вздор? — прокричал Владыка демонов.
— Абсурд! — отмахнулся Император вампиров.
Я мог понять каждого из них, ведь ни одно из королевств или империй не имело право на двух правителей. Всегда было всё просто: есть Правитель и есть его наложницы. Нет конкуренции между женщинами, ведь ни одна из них всё равно не будет править рядом с мужем. Да и закон запрещал нам жениться. Хочешь передать трон? Выбери одного из сыновей, но женщины не должны править.
История уже один раз познала «Великую Войну» и всем хватило этого по самое горло. Правящую расу уничтожили, а континенты поделили между собой генералы, которые и стали первыми правителями. Больше двух тысяч лет мы так живём и слово «Императрица» просто перестало существовать.
— И где же эта Императрица? — спрашиваю я, приподнимая бровь.
— Гвардейцы… — снова замялся советник.
— Ну же, отвечай, — рыкнул Император драконов.
— Гвардейцы в попытках поимки понесли потери и сейчас пытаются вскрыть дверь в башне Правды. Она закрылась там и сказала, что живой не сдастся и всем, кто хоть пальцем к двери притронется — свинца с серебром в зад напихает. Никто не знает, что это за заклинания, но боятся рисковать… Прошу простить, задом! — отчитался, наконец, советник.
— Что это ещё за магия такая? — сдвинул брови Император птичьего народа.
— А вот сейчас мы и узнаем, — я подмигнул остальным и двинулся на выход.
— Как неуважительно угрожать серебром, — хмыкнул вампир.
Так как я самый первый вышел на улицу, мне удалось первому лицезреть всю разруху на рынке и услышать жалобы.
— Она назвала меня «холопом», — говорил орк гвардейцам, собиравшим показания. Но такое обиженное выражение было на его лице, будто он знал, что значит это слово. Я, например, даже понятия не имею.
— А меня трепала за щеки и хвалила за натуралистичность, а потом назвала «резиновой», — истерила драконица, приняв уже человеческий облик.
— Уши, говорит, нужно укоротить, — развёл руками эльф. К нему-то я и двинулся узнать подробности.
— Ваше Величество, — склонил он колено.
— Поднимись! — махнул эльфу рукой. — Что здесь произошло?
— Праздник проходил, как обычно, пока вдруг не появилась эта… эта жестокая женщина и не начала сеять хаос. Потом вылезла на сцену для торгов и начала нести полную ересь. Кто-то из толпы спросил, кто она такая, и та назвалась «Императрицей». Ваше Сиятельство, она рыжая, как само пламя и несёт лишь разруху, смерть и боль. Кровопролитием угрожала!
Дальше я его не слушал, а рванул к башне Правды. Я должен первым увидеть это рыжее кровожадное чудо. Хоть убейте — не верю, что вернулись Первые Правящие мира.
2. 1 глава
Где-то в Голливуде.
— Это была самая плохая из твоих идей, — заговорил мужчина с заметной сединой на висках. Он отпил тёмную янтарную жидкость из своего стакана и продолжил смотреть вдаль, даже не поворачиваясь к собеседнику.
— Почему же? — спросил его старинный друг, сидящий рядом, и залпом опорожнил стакан, рассматривая прозрачные кубики льда.
— Каждый раз, ты каждый раз выкидываешь подобное, чем приближаешь тот день, когда надо мной захлопнется крышка гроба! — нервно бросил первый и всё же взглянул на улыбающегося друга.
— Сколько бы времени не прошло, мой друг, ты по-прежнему остаёшься недальновидным, — поворачивает голову второй и пытливо смотрит в глаза.
— Думаешь, выкидывать такие деньжищи на одну актрису — это нормально? — на лице первого появляется ещё больше удивления.
— Надо шагать в ногу со временем. Никому не нужны драмы со смыслом и трагедией. Люди хотят космических приключений с пришельцами, войнами и сказки с фентезийными тварями. И это я ещё не затрагиваю тему с супер героями! — голубые глаза с крупицами серых отблесков второго мужчины сияют, когда он говорит всё это.
Эти двое столько лет были партнёрами и не один раз между ними появлялись разногласия, но в этот раз всё иначе. Новый фильм может стать или сенсацией, или фатальным провалом, от которого не отмыться. Огромный бюджет стоит на кону. И лишь один из них знает, что нужно делать и как, ведь он сценарист и режиссёр, а второй лишь спонсор.
— Я надеюсь, она того стоит, — после долгой паузы говорит спонсор.
— Даже не сомневайся, — улыбается сценарист. — Даже не сомневайся.
Где-то на съемочной площадке в Москве.
— Антон, прошу тебя, — взываю я к стройному блондину, что стоит ко мне спиной. — Ты не можешь вот так взять и уйти! — говорю, а на глаза наворачиваются слёзы.
Он замирает. Я делаю шаг к мужчине и падаю к его ногам, хватая за руку. Глаза щиплет и большие капли слёз вырисовывают влажные дорожки на щеках.
— Прошу тебя, – шепчу, прижимаясь губами к руке.
— Какую на этот раз ты придумала ересь, чтобы меня удержать? — шипит сквозь зубы Антон и вырывает руку из моих похолодевших ладоней. — Смерть родственника? Любовь до гроба?
— Ребёнок, — отвечаю, прерывая его гневную речь.
— Что? — тёмные брови мужчины изгибаются, а на лице такое удивление, что я не могу удержаться от новой волны слёз.
— У нас будет ребёнок, Антон. Сын! — говорю я. Антон рухнул рядом на колени. Схватил меня за плечи руками и трухнул.
— Это правда? — спросил он и уже в его карих глазах подступившие слёзы.
— Правда, любимый. Мы с тобой скоро станем родителями. Самыми замечательными родителями, — едва успеваю договорить, как сильные мужские руки прижимают меня к груди, а на лицо обрушивается целый шквал поцелуев.
— СТОП! СНЯТО! — кричит режиссёр.
— Да какое нахер снято? — я вскакиваю с колен. — Кто это переписал? Вам что, трудно было оставить, где он меня просто нежно целует? Зачем было писать, что зацеловывает, как спятивший? Я вся в слюнях! Не в обиду, Геннадий, — обращаюсь к всё ещё стоявшему на коленях актёру у моих ног.
— Геллочка. Лапулечка. Дорогушечка! — говорит режиссёр, шагая ко мне. — Ты была неотразима! Что бы не происходило на площадке, если есть ты — это просто шедевр. Одно твоё слово, движение и всё! Я верю каждому жесту!
