Есть вещи, о которых все знают, но не говорят. Есть вещи, о которых не говорят потому, что не знают о них. Наконец, есть вещи, о которых знают лишь некоторые, но не говорят потому, что не хотят ни знать, ни видеть, ни слышать о них, не хотят признавать, что они есть. Потому что если о них размышлять и делать выводы, окружающий мир становится несколько менее удобным и комфортным для проживания. Если человек осознаёт свою принадлежность к системе, давшей ему место под солнцем, жизненное пространство и кусок хлеба с чем-нибудь, в зависимости от положения, гораздо удобнее думать, что сама по себе система справедлива. Кому-то везёт больше, кому-то меньше, а в принципе всё зависит от личных качеств самого человека. Я занимаю это место потому, что я его достоин – ну и, конечно же, немного удачи. Размышления, ставящие под сомнение справедливость основополагающих принципов системы, нарушают привычную картину мира, появляется едва различимое, смутное чувство солидарности со всеми несправедливостями системы, чувство, с которым надо жить дальше, и с течением времени оно будет только расти. Большинству людей это не нужно. Не нужны проблемы, частью которых они сами являются. Вот внешний враг, или какой-нибудь явный коррупционер, или иная одиозная личность, на которую можно направить свой праведный гнев – это то, что надо, потому что отрицательный пример отдельных личностей лишь подтверждает позитивную природу самой системы. Под словом «система» мы понимаем в данном случае любую сферу профессиональной деятельности, которая занимает значительную часть жизни человека, сферу, с которой человек идентифицирует себя, осознаёт себя её частью. Например, есть система образования, здравоохранения, вооружённые силы – тоже система, искусство – тоже.
Конечно, если я был спортсменом, но повредил здоровье и теперь работаю охранником в детском саду, чтобы заработать на жизнь, я не ассоциирую себя с системой частной охранной деятельности! Скорее всего я буду продолжать считать себя частью системы профессионального спорта до конца жизни. Ведь то, что со мной случилось, изначально заложено в основе существования этой системы – риск получить травму или потерять здоровье. Но поскольку я посвятил спорту лучшие годы своей жизни, для меня гораздо комфортнее и психологически безопаснее блокировать в зародыше размышления о том, что, возможно, система профессионального спорта основана на принципе безжалостного отношения к человеку, что погоня за результатом, за рекордом, изменяет отношение человека к себе и окружающим не в лучшую сторону, что система безжалостно выбрасывает за борт отработанный человеческий материал итд. Если я усомнился в системе, я усомнился в том, что моя предыдущая жизнь прошла не напрасно, а от этого уже недалеко до сумасшествия. Вот если бы кто-то во времена моего детства, отрочества, сумел бы убедить меня выбрать другую специальность, объяснил бы все риски и сложности, с которыми я столкнусь через двадцать лет, к примеру, моя жизнь прошла бы в русле другой системы.
Но это всё только для примера, речь у нас не о спорте.
Искусство, традиционно считающееся сферой прекрасного, тоже является системой, существующей по своим правилам. И далеко не все занятые в сфере искусства с самого начала, ещё в годы обучения, знали, что это за правила, как на самом деле всё устроено, на что реально можно рассчитывать. В этом смысле, безусловно, проще тем, чьи родители или родственники являются частью системы, которые на своём опыте уяснили некоторые закономерности и вовремя объяснили своим детям, внукам и племянникам основные принципы функционирования системы – то, что никогда не узнают дети и юноши, пришедшие со стороны, чьи родители работают в других областях. Не узнают до тех пор, пока на каком-либо этапе своей жизни не столкнутся с этим сами.
