АНЖЕЛА
Компьютер зависал уже полчаса, вызывая справедливое желание расколотить вредную железяку. То ли «Мегафон» плохо ловил сеть, то ли сам агрегат был уже не новый, и выпендривался. Колёсико курсора беспомощно и бессмысленно вращалось; периодически прорывалось: «Подождите, мы пытаемся восстановить соединение… приложение не отвечает…» «Касперский» непрерывно требовал обновления, угрожая, мол, компьютер подвергается чему-то там… Но Анжела знала, что лицензия не закончилась, а базы не устарели… Она уже много раз нажала F1 и F5; перезагрузила…
Ну, не может она вот так — без связи с Ингой, с сестрой! Это же необитаемый остров просто! Александр дежурил, считай, третьи сутки (время отпусков, работать некому, а у него реанимации); в реабилитационном центре — каникулы. Весь день она только с Олесей. Хочется, в конце концов, поговорить с кем-то! Хоть волком вой в этом заброшенном городке!
Вдруг она вспомнила, что у Александра имеется ещё ноутбук, спрятанный в чемоданчике. Сам он давно пользовался более удобным планшетом. И, если ее компьютер решил отдать концы (а, по-видимому, решил: монитор погас, индикатор грустно замигал оранжевым вместо зеленого), то почему бы не попробовать тот ноутбук? Он вполне может оказаться рабочим.
Анжела не умела останавливаться на полпути, и сейчас ее разобрал азарт. Она залезла на стул, сняла со шкафа черный плоский чемоданчик, вроде дипломата; стерла с него пыль. Машинально она протерла всю поверхность шкафа, докуда дотянулась рука.
Замочек открылся легко. Конечно, ноутбук полностью разряжен, но эта беда поправима. «Может, все же не надо?» — мелькнуло в голове. — «Ведь он, кажется, каким-то образом, был связан с прошлым. Прошлым, которое не хотелось ворошить. Да ну, ерунда! Какие тайны?! Все это мне казалось. Навыдумывала себе… Ну, имеются у Саши несколько необычные способности, — так у кого в наше время их нет? Просто он, в отличие от многих, афишировать их не любит. Скорее всего, тогда, — мне, влюбленной, — любая мелочь казалась невесть чем, выдающимся… Да? А как же тогда Новаковский? Как он избежал гибели? Это был сон — или что? Александра ведь теперь не спросишь! Вдруг ничего не было, и Новаковского он не знал… ну, или благополучно забыл, — я же себя подставлю! «Что еще за Новаковский?» — спросит… А руины церкви? Старик с горящими глазами? Это уж точно был сон.»
Нет, смотреть старинную церквушку они и вправду ездили, а после гуляли по городу, ужинали в ресторане… Это было. А затем ей, видимо, приснился сон про старика: то ли странного священника, то ли колдуна. Меньше надо мистики читать на ночь.
Так что… включаем ноутбук и пробуем. Все равно мастера сейчас не вызвать. Когда устройство зарядилось, загрузилась «Виндоуз», а экран, наконец, засветился синим. Но выглядела программа непривычно — это была какая-то другая версия, может быть, более старая. Как работать с ней — было пока не очень понятно, но… как-то же, наверное, можно! Анжела тыкала во все значки по очереди, и остановилась на «Вернуться к первоначальной версии». Как правило, это действие мало помогало, — требовалось определить какую-то «точку восстановления», а что это за точка… фиг ее знает. Но все же Анжела нажала на «вернуться». Да, появилась надпись про точку восстановления, отправившую её в 1996 год. А, была — не была, попробуем! Компьютер отреагировал странно — замигал разноцветными полосами. «Ну всё, «убила» его», — расстроилась Анжела. Но следом за тем на экране возник широкий зеленый прямоугольник. Сверху высветилось единственное слово: «Судьбы». Ошеломленная, Анжела ткнула в него курсором, и ей открылись новые поля: «Люди», «География», «Ближайшие события».
Что вообще это значит?! Может, позвонить Александру и спросить? Нет, не стоит. Скорее всего, он и сам не помнит; скажет: «Закрой пока лучше». Нет уж. Анжела нажала на «Люди». Перед ней возник бесконечный перечень имён и фамилий. Такой бесконечный, что, сколько ни крутила она мышкой, — не хватило терпения добраться даже до буквы «Б». И это еще с подзаголовком: «русскоязычные». Сверху имелось привычное окошко «Поиск». Она набрала в нём «Анжела Решетникова». Появилась ее фотография. Теперешняя. Только вот Анжела почему-то не помнила этого снимка. Она увидела свои паспортные данные, девичью фамилию — Вертинина. Краткую биографию: «родилась, училась, работала, вышла замуж, имеет дочь». Каждое слово было кликабельным, и каждый пункт можно открыть подробнее. Далее шли графы: «Характер», «Сегодняшнее настроение», «Сегодняшние и грядущие события». Трясущимися руками она нажала на «Грядущие события».
Анжела перестала думать о том, что это значит, — все равно ничего не понимала. От волнения пересохло во рту: что-то ей покажут сейчас?! Она боялась, но уже не могла остановиться, и ожидала, чего угодно. Увиденное добило окончательно. В «Грядущих событиях» было пусто! То есть — не совсем пусто. Не было самих событий. Зато сбоку высветилось: «Блокировка. Изменения невозможны. Анжела Решетникова является клоном Виктории Киршанской с 1996 года.»
…
— Что это?! — прошептала Анжела. Она бы взвизгнула, или закричала, но горло сдавило от страха.
Перед её глазами оказалось существо, едва достающее головой до стремени, одетое в какую-то потертую, замшелую, старинную крестьянскую одежонку. На голове непонятного создания, невзирая на летнее тепло, красовалась шапка-ушанка, а лицо, — если это было лицо, — казалось грубо вытесанным из старой деревяшки. На носу, напоминавшем сучок, то ли прилипли, то ли росли березовые листья; рот был похож на трещину в деревяшке. Зато яркие зелёные глаза смотрели совершенно беззлобно, хитро и насмешливо.
— Да не бойтесь вы меня, сударыня! — вновь заговорил загадочный незнакомец. — Ну, леший я, леший. Савелием величают. А вы — Анжела. После того, что вы недавно разузнали, я не думал, что встреча со мной станет большим потрясением…
— Откуда вы… знаете? Меня? Что значит — леший? Что вообще происходит? — голос Анжелы срывался.
— Для того я и пришёл, чтоб объяснить… И лошадь зазвал сюда. Животинки меня слушаются. Правда, при неожиданной встрече, тоже пугаются вначале, шалить начинают... Потому что деваться некуда: больше вам все равно никто ничего не скажет. Да вы бы спешились… Не бойтесь, лошадка никуда не уйдёт, и никто её не съест. А мы с вами прогулялись бы, поговорили.
— Да мне же домой пора! И Лазурь вернуть — хозяйка, небось, уже беспокоится. — То ли леший мог воздействовать и на людей, то ли всплыло что-то в скрытых уголках собственной памяти, — неизвестно. Только встреча с Савелием начинала казаться Анжеле вполне естественной.
— Об этом не беспокойтесь — мы сейчас в безвременье. Вернетесь из леса вы в ту же минуту, когда лошадь начала нервничать.
