июнь 2022 года
Володя
Я психанул так, что даже не
посмотрел на часы, лишь бы уйти поскорее. Ночи белые, солнце на небе. Думал,
еще рано, а автобус – последний! – издевательски показал жопу и скрылся за
поворотом. Сиди теперь на лавке и думай, что делать.
Обратно идти? Да ни за что.
Она, походу, совсем кукухой поехала, если такое ляпнула. До электрички восемь
километров, пока дошлепаю, последняя тоже пройдет. Такси в эту дыру не
заманишь. Звать кого-нибудь на помощь? Отец за руль еще не садится, Женя в
больнице на сохранении. Сашку разве что?
«Абонент не отвечает», -
доложил робот после десятого гудка.
Спасибо, а то бы не догадался.
Набрал еще Лерку, но ее номер
оказался недоступен. Наверняка опять зарядить забыла. Не очень-то и огорчился,
меньше всего сейчас хотелось выслушивать нытье: «я же говорила, что нужно
машину». Тебе нужно – ты и тряси родителей. А я вполне обходился такси и
изредка каршерингом. Звал с собой – отказалась. Мол, до свадьбы две недели,
столько всего еще сделать надо. Наверняка носится где-то по этим самым
супер-пупер-важным делам.
В общем, вариантов оставалось
немного. Или возвращаться, или сидеть до утра на скамейке, или топать
потихоньку, голосуя каждому проезжающему – авось подхватит. Засада в том, что
мало кто едет в город в субботу вечером, а до трассы пёхать часа полтора.
Выбрал из трех зол меньшее – пошел, то и дело оглядываясь.
Минут через пятнадцать удача
все же улыбнулась: остановился трепаный грузовичок. Водила, примерно моего
возраста, подумал и согласился за пять сотен довезти до Парнаса. Трындел всю
дорогу, не закрывая рта. Хорошо хоть моего участия в диалоге не требовалось,
достаточно было кивать и угукать. Зато он забивал эфир и не давал жевать обиду.
Ну и типаж любопытный. Я на автомате схватывал мелкие детальки: мимику, жесты,
интонации, - укладывая их в авторские ремарки. Такой колоритный персонаж для
любого сценария сгодится. Или для рассказа. Все в копилочку.
Вышел у метро со слегка
гудящей головой. Есть же люди, у которых язык молотит со скоростью сто оборотов
в минуту. Домой не хотелось. Мерзкое послевкусие от разговора с матерью не
уходило. Начало десятого. Посидеть бы где-нибудь, бахнуть полтос-другой. Просто
отвлечься.
Еще раз набрал Лерку – с тем
же результатом. И Сашка не отвечал. Одному не хотелось – будет только хуже,
проверено.
Ладно, значит, домой. Ужина
наверняка нет, я же уезжал с ночевкой, а себе одной Лерка не готовит. Закажем
что-нибудь, откроем вино, заберемся в ванну, потом ляжем в постель. В конце
концов, все это только слова, а я знаю, к чему их употребить. У нас, писак,
ничего не пропадает. Хотя уже тысячу раз обещал себе не тащить в тексты близких
людей. Ну что делать, не получается. Все мы одинаковы, и это сильнее нас.
Тут я вспомнил свой разговор с
Женей на эту тему, когда зимой выпрашивал у нее рассказ для сценария. О том,
что мы, писатели, бандиты с большой дороги. Вспомнил о ней – и тут же опять
всплыли слова матери. Аж башкой захотелось потрясти, чтобы высыпались обратно
через уши.
Слышала бы это Лерка! Хотя
нет, при ней мать такого бы точно не ляпнула. Они же прям две подружечки,
сидят, щебечут, кофеек пьют, улыбаются. Такие обе милые, сладкие.
«Ах, Лерочка просто заинька,
как тебе повезло, Володя».
«Твоя мама идеальная свекровь,
о такой только мечтать».
Знала б ты, Лера… Ничего, еще
узнаешь. Скоро.
Как бы не получилось
какой-нибудь задницы на свадьбе. Жене в ее положении только скандала не
хватало. Если, конечно, еще отпустят из больницы. Наверно, лучше бы не
отпустили. Надо будет как-то с отцом поговорить. Я вообще предпочел бы отметить
все тихо, по-семейному, но Лерка, едва заикнулся об этом, еще зимой, взвилась
до неба. И ее родители тоже: что ж мы, нищеброды какие, нашу прынцессу замуж
выдать без всего, что положено. Легче было согласиться, все равно бы
коллективно запинали.
Странное дело, чем ближе
подходил к дому, тем тяжелее становилось на душе. Сейчас ведь начнется допрос:
почему уехал, из-за чего поругались. Придется что-то врать, выкручиваться.
Лерке всегда всё надо знать – кто что сделал, что сказал. Может, к отцу
поехать? Он все равно сейчас один. Заодно и насчет свадьбы поговорить. Набрал,
но тот оказался в клубе, а туда мне точно не хотелось.
Музыку я услышал еще на
лестничной площадке – наверняка соседи в ярости. Какая-то голимая попса. Я
вырос на старом добром роке, переболев всеми разновидностями металла, а Лерка
обожала ванильные сопли с сахаром: я тебя люблю, ля-ля-ля, ты мой герой.
Вошел в прихожую и споткнулся
обо что-то. Света из кухни хватило, чтобы рассмотреть кроссы размера так сорок
пятого.
Даже смешно стало.
Ну что ж сегодня все дерьмо к
нашему берегу, а? Надо будет послать маменьке цветы и конфеты. Если б ее не
растащило словесным поносом, я бы не сорвался домой и ничего и не узнал.
Это напоминало короткое
замыкание – все нервные окончания пережгло. Только любопытно было, кто ж так
смачно натягивает мою будущую жену. То есть уже бывшую будущую жену.
Двухголосные стоны и краткие реплики сквозь сладенькие аккорды не оставляли
места для сомнений в происходящем.
Дать им кончить, может?
Ну уж нет, обойдутся.
Включил свет в комнате и
остановился на пороге.
Пришло в голову, что мужик,
которого застукали в чужой бабе, выглядит так же жалко, как собака, присевшая
гадить.
Надо будет это где-то
использовать.
Ну повернись, Гюльчатай,
открой личико.
Хотя я и так уже знал, кто
это.
- Вов, ну ты… давай…
как-нибудь… - заблеял Сашка.
Не знаешь, что сказать? И
правильно, молчи. Целее будешь. Хотя это не точно.
Ты бы лучше из нее вылез. Или
вас заперло, как собак?
Что-то у меня все какие-то
собачьи ассоциации. Видимо, потому, что суки и есть – оба.
Вообще-то я производил
впечатление человека спокойного и до идиотизма дружелюбного. Ходячий позитив.
«Володенька наше солнышко», - говорила воспиталка в садике. Таким я и остался.
И очень мало кто знал, что где-то в глубине меня живет жесткий и бескомпромиссный
мудак. Просто спит крепко. То самое лихо, которое не стоит будить. И вот сейчас
оно проснулось.
Будь на нем хотя бы майка,
было бы сподручнее. Но и так сойдет. Голый мужик всегда уязвим, а уж в такой-то
ситуации… Рывком стащил с Лерки за хаер, которым этот хер так гордился. Ногой
от всей души по яйцам, рукой один удар под солнышко, второй в табло. Попытался
квакнуть – получил добавки.
Костяшки разбил – да плевать,
свадьбы все равно не будет, когда заживет, тогда и заживет. Выволок за волосы в
прихожую, пинком в жопу через площадку и вниз по лестнице. Прыг-скок колобок.
Не зима – не замерзнет. Вернулся в квартиру, дверь захлопнул. В комнате собрал
с пола разбросанные шмотки, не разбирая, где чьи, выбросил в открытую форточку.
