Нестандартный подход
Маг Григорий стоял, завернувшись в свой алый бархатный плащ, и придирчиво рассматривал себя в зеркало. Приняв три горделивых позы подряд, для которых требовалась определенная сноровка в обращении с плащом, он удовлетворенно улыбнулся, блеснув рядом идеальных зубов. Выглядел он впечатляюще. Впрочем, как и всегда.
Григорий собирался на новогодний бал, который традиционно закатывала одна из эльфийских принцесс, обожающая быть в центре внимания и регулярно выискивающая свое имя на первых полосах магических новостей. В свои неполные сто пятьдесят, Григорий успел неплохо продвинуться по карьерной лестнице в гильдии, а также получить немалое количество достижений, делающих его имя узнаваемым в подобных элитных кругах. Поэтому он воспринял приглашение на бал как само собой разумеющееся явление.
Маг в последний раз окинул взглядом свою безукоризненную внешность, улыбнувшись на этот раз лишь кончиком рта, и грустно вздохнул.
«Жаль, Людмилу не получится взять с собой. Придется снова ее оставить», – подумал он и отвернулся от зеркальной поверхности, устремив взгляд куда-то за оконное стекло.
Вот уже третий год маг Григорий любил простую женщину, не фею и не волшебницу, с самым обычным, но приятно звучащим для него именем. Людмила знала о нем больше, чем кто-либо из других людей. В первый же Новый Год он открылся ей, рассказав о себе и подкрепив свое признание наглядной демонстрацией. К его радости, она не испугалась, но и не удивилась, заявив, что с самого начала так и знала, что он особенный и что их встреча была чудом. На второй Новый Год он даже рискнул предложить ей полететь с ним вместе на бал, разумеется, придумав для нее легенду и накинув на нее необходимую для такого случая иллюзию. Услышав слово «бал», она на короткое время восхищенно округлила глаза, но после некоторых расспросов и размышлений твердо отказалась.
– Нет, вся эта красота для утонченных эльфиек, прекрасных фей и высокородных сказочных принцесс. Мне там не место.
– Но, милая, – ему нравилось так ее называть и отмечать созвучие этого ласкового слова с ее именем, – милая, я все сделаю так, что ты не будешь практически ничем от них отличаться. Маг я или не маг?.. – тут он осекся, заметив выражение ее лица.
– Ну уж нет! Я не так глупа и понимаю, почему тебе хорошо со мной. Как раз потому, что во мне ты находишь то, чего не видишь в них. Поэтому не нужно на меня накладывать никаких иллюзий. Просто смотри на меня так, как ты смотришь.
Она ласково улыбнулась, показав ямочки, и погладила его по идеально гладкой щеке. В отличие от многих коллег из гильдии он не отращивал бороду, а наоборот, начисто избавился от всей нежелательной растительности на лице, освободив себя этим от раздражающей человеческой процедуры бритья.
Людмила была права… Как бы это цинично ни звучало, но в свои годы он уже успел порядком устать и от раскрепощенных колдуний с их яркой откорректированной магией внешностью, и от невероятно стройных, почти невесомых эльфийских леди, и от холеных, но слишком уж капризных и инфантильных принцесс. Его любимая была женщиной тридцати пяти лет, с неброской, но уютной и женственной внешностью. В ней не было тех черт, что считаются признанными стандартами женской красоты и магнетизма, воспеваемых и желанных многими. Людмила не была полной, но и особо стройной назвать ее, пожалуй, было нельзя. Однако ему нравились ее женственные формы, мягкие очертания рук и ямочки на круглом и улыбчивом лице. Ее глаза не имели привычных для него ярких оттенков, они были теплого карего цвета, но смотрели с такой лаской, какой Григорий не помнил со времен раннего детства, когда родители отправили его в кадетскую магическую школу, как поступали со всеми мальчиками их семьи.
Значительную часть времени она носила очки. Маг предлагал помочь ей полностью исправить зрение, но она отказалась, аргументируя свое решение тем, что на работе чувствует себя солиднее и увереннее, глядя на людей сквозь стеклянные линзы. А дома, когда напрягаться зрению было не нужно, она их снимала и смотрела на Григория своими ясными и теплыми глазами, радостно улыбаясь и сверкая ямочками.
Еще она любила для него готовить. Конечно, за почти полторы сотни лет, его уже нельзя было удивить какими-либо кулинарными изысками, он пробовал все, вплоть до самых что ни на есть экзотических и сложных в добыче и приготовлении блюд. Однако было что-то в том, как она настаивала специально для него душистый чай или варила на плите кофе, выкладывала на тарелки свежевыпеченные булочки, а после ужина садилась вместе с Григорием на диван и клала голову ему на плечо.
Конечно, ему хотелось провести с Людмилой праздник, и теоретически он мог бы остаться в этот раз с ней. Однако в этой ситуации он видел и неприглядные стороны. Все-таки он маг высокого уровня, с хорошим положением в обществе, живущий в прекрасном волшебном мире, недоступном для обычных посредственных личностей. И он красив! Да, красив, и ему не стыдно признаться в том, что этот факт приносит ему немалое удовлетворение. Он прекрасен! И разумеется, пользуется определенной популярностью в женском магическом обществе. Какие плюшки? Какой диван? Какой, к безрогому единорогу, «Голубой огонек»? Разумеется, он будет пить дорогое эльфийское шампанское и танцевать на натертом до блеска дворцовом полу, а также кружиться в воздухе, когда немного устанут (а это будет не скоро) ноги.
Он снова накинул на плечо алый плащ и воинственно посмотрел в зеркало. Неожиданно в голову пришла мысль, которую он тут же гневно отвергнул. Причем тут нарциссизм? Он вовсе не упивается своими положительными качествами, а просто констатирует их наличие!
И вообще, у нее есть дурацкая привычка называть его… Гришей! Его, известного как Григориана Венецианского! В обычном немагическом мире он, так и быть, скрепя сердце, согласился называться просто Григорием. Но Гриша?
Однако следовало признать, что хотя его и коробило такое сокращение, в глубине души у него всегда теплело, когда она нежно произносила это дурацкое имя, слегка ероша его волосы и целуя в щеку. А в отместку он называл ее Милой, что так созвучно с ласковым определением «милая».
Так! Хватит! Он придет к ней на следующий день. Или через день, чтобы выспаться после бала и выглядеть так же хорошо, как и до него. А сейчас – наслаждаться изысканностью, танцевать с красотками, называющими его Григорианом, и слушать дворцовые сплетни…
Он встряхнул головой и хотел было уже открыть портал, как его взгляд упал на небольшую розовую коробочку с красной шелковой лентой. Невольно вспомнил грустные глаза Милы, когда он сказал, что увидится с ней только после праздника и то, как выбирал ей подходящий подарок, чтобы загладить непривычное ноющее чувство вины.
