— Завидуйте, сучки! — пьяно визжит Линн в открытый люк лимузина.
— Осторожнее, — я еле успеваю придержать ее
за ноги, чтобы она не вылезла на крышу.
Четыре года разницы в возрасте приучили меня слушаться
старшую сестру, но с самого начала девичника Линн ведет себя развязнее тинейджера.
Какие двадцать пять? Ей и восемнадцать дашь с трудом после неадекватных выходок.
Слева
за окном взмывают ввысь подсвеченные фонтаны «Белладжио»[1], справа переливается
огнями Эйфелева башня — мы застряли в пробке в
центре Стрипа[2]
— и Линн не терпится похвастаться перед многочисленными прохожими.
— Я выхожу замуж! —
допив остатки шампанского прямо из горлышка, она сваливается в салон с пустой
бутылкой: — Дайте мне еще «кристалла»!
Сестра всегда любила эпатировать публику, и пока мы обе жили
с родителями, соседи не переставали жаловаться на нее. Мать с отцом стойко
держали оборону, защищая легкомысленную дочь, но когда Линн переехала из
Прескотта в Лонг-Бич, все вздохнули с облегчением.
— Ну же, налейте, — не унимается она. — Я хочу выпить!
— Тебе хватит, — с нервными смешками подружки невесты
пытаются усадить ее на сиденье рядом со мной. — Иначе до клуба не доедем.
— Плевать, — раскинув руки, Линн демонстрирует мокрое пятно
на груди.
Фата
намоталась на шею, помада размазана, в глазах шальной блеск — в таком виде сестра вышла из номера, но никто
не удивляется и не смотрит с осуждением, потому что это Вегас. Здесь привыкли творить
безумства, не раскаиваясь, ведь все, что происходит в Вегасе, остается в Вегасе.[3]
— Притормози, — я неуклюже пытаюсь отобрать новую бутылку с
вензелями и не думать о цене.
За вечеринку и панорамные люксы в «Фор Сизонс» платит будущий
муж Линн, отец которого год от года мелькает в рейтингах «Форбс». И хоть
фамилия значится в самом конце списка, этот факт не мешает семейству Разовски позволять
себе любые расходы.
— Кэти, не будь занудой, — проглотив порцию алкоголя, которым
давно потерян счет, Линн накидывает розовое боа и привычно высовывается в люк.
К приезду в «Экс Эс»[4] она еле держится
на ногах, и мы чуть ли не силой протаскиваем ее через беснующуюся на танцполе
толпу к столикам.
— Прощай, холостяцкая жизнь! — оживляется сестра и, сбросив
туфли, принимается танцевать прямо на диване.
— Ради бога, успокойся, — жалобно скулю я.
Наш столик возле бассейна, а школьные и университетские
подруги Линн слишком увлечены собой, чтобы вылавливать горе-невесту, если она
вдруг свалится в воду.
— Линнет, пожалуйста, уймись.
Суровый тон остается без внимания. Разозлившись, я решаю
забыть о роли няньки и расслабиться. Нам давно не пятнадцать, пусть сама несет
ответственность за возможные последствия поступков.
Хочется искренне порадоваться за сестру, но мысль, что та
выбрала мужа из-за денег, не дает покоя. И хоть сама Линн утверждает, что
главную роль в принятии решения действительно сыграл размер, но не счета в
банке, а члена, я ей не верю. Она всегда стремилась к лучшей жизни, соглашаясь
на свидания с парнями, приглашавшими в дорогие рестораны — которых в нашем
Прескотте было от силы пять — а предложение Брэда приняла, только когда увидела
кольцо.
Удалившись к барной стойке, я заказываю мохито и несколько минут
озираюсь в поисках тихого местечка, где можно ненадолго скрыться от всеобщего
безумия. Но куда там? Вечеринка набирает обороты. Светомузыка бьет по глазам,
заставляя учащенно моргать. Сквозь тонкую пелену слез я вижу, как толпа
беснуется в нарастающем ритме музыки, а диджей протягивает руки к танцполу и
кричит «да!», врубая новый трек.
— Вы кого-то потеряли? — бархатистый голос отзывается
в сознании легким ознобом плеч.
Я
списываю необычную реакцию на усилившийся поток воздуха из кондиционеров, но стоит
мне обернуться, как алкоголь в крови сменяет это ощущение жаром — мужчина, остановившийся рядом, чертовски хорош
собой. Широкий лоб, острые скулы под легкой щетиной, тонкая линия губ — не
смазлив и не слишком брутален. Он излучает уверенность с толикой надменности и
явно знает об этом. Похожий типаж привлекает производителей элитных автомобилей,
ведь именно такой вызывает доверие мужчин и желание женщин за какие-то
пятнадцать секунд рекламного ролика.
В его присутствии хочется прикрыть забрызганную футболку с
аляпистым принтом «команда невесты», но это бесполезно — незнакомец уже успел
оценить мою грудь. И, кажется, готов продолжить общение.
— Ваш мохито, мисс, —
не дождавшись ответа, он галантно передает мне бокал и словно ненароком
задевает запястье.
Подобные мужчины обычно меня не замечают, поэтому его внимание
льстит. Покраснев, я благодарю за любезность, но представиться друг другу мы
так и не успеваем из-за выскочившей из толпы Линн.
— Куда ты запропастилась? — возмущается она, но тут же
спотыкается, увидев незнакомца, и с истеричным смешком хватается за его рукав. —
Упс! Не удержалась.
Иронично ухмыльнувшись, он помогает Линн устоять на
покачивающихся каблуках, и у меня пропадает кокетливый настрой. Сестра всегда
была лучшей, и даже в подпитии умудряется притягивать внимание.
Затушив разгорающуюся в груди досаду глотком ледяного
коктейля, я возвращаюсь к столику. Кожа запястья еще хранит
тепло сильных пальцев. Хочется обернуться и улыбнуться, чтобы незнакомец
запомнил меня счастливой и сияющей, но я упрямо иду вперед.
Мне никогда не стать такой, как Линн. И это не зависть, а
самобичевание.
Она — душа компании. Неудивительно, что мужчины интересуются
ей, а не мной — тихоней и книжным червем. Мы слишком не похожи друг на друга и
всегда выбирали разное. Разные колледжи и специальности, разных друзей и увлечения.
Даже ни в младшей, ни в старшей школе у нас не было точек соприкосновения.
— Кэти, подожди, —
Линн догоняет меня у бассейна. — Ты что, обиделась?
— Конечно нет, — заверяю я.
Разговор с недосягаемым красавчиком все равно ничего бы не
изменил. В его списке контактов наверняка найдется несколько десятков женских
имен, чьи обладательницы примчатся по первому звонку.
— С тобой точно все хорошо? — упорствует Линн.
— А почему должно быть плохо? — я улыбаюсь еще шире.
Мои проблемы и домыслы касаются только меня. Не стоит портить
праздник. Сегодня я правильная и отзывчивая младшая сестра. И завтра, в день
свадьбы, который всего лишь нужно пережить. А потом наступят привычные будни.
С трудом выиграв торг с совестью, остаток ночи я изображаю
веселость — танцую с подружками Линн, смеюсь, подпеваю песням, набрасываю на
проходящих мимо полинявшее боа. На удивление притихшая сестра наблюдает за мной
с дивана и подозрительно мало пьет. Смотрит, почти не моргая, в какой-то
странной задумчивости.
