– Тебе действительно так уж нужно ее сбривать?
Эми Грин, откровенно восхищенная мужественной красотой Гелиоса, умоляюще смотрела на него.
Гелиос встретился с ней глазами в зеркале ванной и подмигнул:
– Она снова отрастет!
Эми надулась. Осторожно. Чтобы не треснула наложенная на лицо маска из косметической глины, которая уже успела высохнуть.
– Хочешь сказать, без нее я не выгляжу сексуальным?
– Ты всегда сексуален, – фыркнула она.
Слишком сексуален. Себе же на беду. Пусть и без бороды. Даже голос сексуальный. Глубокий, низкий голос с эгонским акцентом, неотразимо действующий на окружающих.
Невероятно высокий и стройный, невероятно сильный, с темно-оливковой кожей и черными волосами, сейчас взъерошенными после украденного часа в постели с ней, он походил на пирата. Зловещий вид усугублялся слегка искривленным носом и едва заметным шрамом на переносице – памяткой о подростковой драке с братом Тезеем. Абсолютно не тщеславный, Гелиос носил шрам с гордостью. Более сексуального мужчины Эми в жизни не видела.
Скоро его волосы будет укрощены и гладко причесаны, хотя присущая ему мужественность никуда не исчезнет. Мускулистое тело скроется под черным смокингом, но сила и жизненная энергия проникнут даже сквозь дорогую ткань. Игривое выражение влажных темно-карих глаз по-прежнему будет исполнено греховности.
Он станет принцем Гелиосом Каллиакисом, наследником трона Эгона. Тем не менее по-прежнему останется мужчиной из плоти и крови.
Он поднял острейшую опасную бритву:
– Уверена, что не хочешь сама меня побрить?
Эми отрицательно качнула головой:
– Представляешь, а вдруг я тебя порежу? Меня арестуют по обвинению в государственной измене.
Он ухмыльнулся и наскоро вытер зеркало, которое уже успело помутнеть от пара.
Хмыкнув, она вытянула правую ногу, коснулась пальцами крана с горячей водой и подлила немного уже в остывшую воду.
– Я уверен, ты намеренно напустила пара в ванную, чтобы я не мог ясно видеть. Это тоже измена! – Он игриво качнул головой, включая вытяжку. Та, как и все в его великолепных дворцовых покоях, немедленно заработала, очищая огромную ванную от пара. Он присел на корточки рядом с ванной и приблизил к ее лицу свое, ослепительно красивое. – Еще хотя бы малейшие признаки измены, дорогая, и я буду вынужден наказать тебя.
Его дыхание, жаркое, с ароматом кофе, который они недавно пили, будоражило чувства.
– И какое же именно наказание ты определишь для меня?
Желание, которое она считала растраченным, снова забурлило. Дыхание стало учащенным.
Эти влажные глаза сверкали, улыбка играла на изогнутых, как лук, губах, которые целовали ее повсюду. Такие губы любая женщина согласилась бы с радостью целовать вечно.
– Наказание, которое ты никогда не забудешь.
Он картинно щелкнул зубами и зарычал, прежде чем бросить на нее многообещающий взгляд и вернуться к зеркалу. Одним глазом наблюдая за ее отражением, он окунул кисточку для бритья в миску и стал покрывать черную бороду густой пеной.
Смотреть, как он бреется, словно герой фильма из эпохи Средневековья, было зрелищем завораживающим. Эми не могла не признать этого. Бритва была достаточно острой, чтобы порезаться. Одно неверное движение, и…
Но так или иначе она, как завороженная, наблюдала, пока он водил острой, как кинжал, бритвой по щекам. Зрелище, по-своему эротичное, перенесло ее в то далекое время, когда мужчины были мужчинами.
А уж Гелиос и подавно, мужчина до мозга костей.
Стоило лишь захотеть, и армия придворных слетелась бы сюда, чтобы побрить его. Но это не в его стиле. Члены семьи Каллиакис были прямыми потомками Ареса Патакиса, воина, свыше восьмисот лет назад поднявшего восстание и освободившего Эгон от венецианских захватчиков. Принцев Эгона учили владеть оружием с тем же прилежанием, с каким обучали искусству королевского этикета. Острейшая бритва для любовника Эми – один из многих видов оружия, которыми он овладел.
Она подождала, пока он вытрет лезвие о полотенце, прежде чем снова заговорить.
– Насколько я поняла, несмотря на все намеки, ты не исполнишь моего желания.
Намеки приняли форму беспрерывных упоминаний о том, как сильно она хотела бы посетить Королевский бал – предмет разговоров всего острова. На самом деле она не ожидала приглашения всерьез, поскольку числилась всего-навсего служащей королевского музея, причем на временной основе.
Кроме того, им уж точно никогда не суждено быть вместе навсегда.
При этой мысли она ощутила укол сожаления. Их отношения никогда не были тайной, хотя их никто не афишировал. Она его любовница, а не постоянная девушка. Это отличие Эми почувствовала с самого начала. У нее нет официального места в его жизни. И никогда не будет.
Он снова принялся бриться, обнажая очередной участок гладкой оливковой кожи.
– Однако, как бы я ни обожал твое общество, посещение бала вряд ли может считаться приличным.
Она состроила гримаску, отчего вокруг губ треснула глина.
– Знаю. Я простолюдинка, а твой бал посетят сливки высшего общества.
– Ничто не порадовало бы меня больше, чем видеть на балу тебя, одетую в самое дорогое платье от-кутюр, которое можно купить. Но моей любовнице не пристало посещать бал, где я должен выбрать будущую жену.
Восхитительно теплая вода мгновенно стала ледяной.
Эми села.
– Твою будущую жену? О чем ты?
Их взгляды снова встретились в зеркале.
– Это неофициальный повод. На балу мне предстоит выбрать жену, – пояснил он.
Она помедлила, прежде чем спросить:
– Как в «Золушке»?
– Совершенно верно.
Он выбрил подбородок и снова вытер бритву.
– Ты все это знаешь.
– Нет, – пробормотала она. По спине пробежал озноб, отчего похолодела кровь. – А у меня создалось впечатление, будто это предпраздничный бал.
Весь мир застыл в ожидании репортажей из Эгона, поскольку на острове через три недели ожидается празднование пятидесятилетия правления короля Астреуса. Ожидается прибытие глав государств и важных сановников со всего мира.
