добрая-добрая сказка
Жили-были король с королевой, оба молодые и счастливые в браке. У них родилась дочь-принцесса, очаровательный ребенок, и, что показательно, её мать не умерла родами.
На день рождения принцессы король с королевой пригласили всех фей королевства, и про злую колдунью тоже не забыли, и за столом выделили старушке почетное место. Колдунья вдоволь поела-попила, а когда подошла её очередь благословлять принцессу, то умилилась настолько, что сделала ребеночку «козу», сказала «ути-пути!» и одарила не то ясным умом, не то повышенной сексуальной привлекательностью – в общем, чем-то приятным и полезным в хозяйстве.
Когда принцессе исполнилось 16 лет, она победила на конкурсе лучших вышивальщиц королевства. И хотя дважды уколола себе палец, ей за это почти не снизили очков. И уж конечно, она не умерла.
Еще через год к принцессе посватался принц, с которым она давно была знакома по переписке. Он оказался именно таким, каким она его представляла, даже еще лучше. Родители ничего не имели против, принц и принцесса поженились, сняли маленький замок с видом на рощу и поселились там на первое время.
Посреди медового месяца к ним заявился дракон – настоящий, огнедышащий, но довольно мирный. Никого воровать не стал, ничего не спалил, передал принцу приветы от дальних знакомых и посылку с вареньем от бабушки, чмокнул принцессину ручку и улетел восвояси.
Через некоторое время принц удачно устроился принцем в родном королевстве, забрал с собой молодую жену, попрощался с тестем и тещей и отбыл. Принцесса обещала писать почаще и наведываться по праздникам.
Когда король убедился, что всё устроилось наилучшим образом, он взял из потайного ящика заветный ключик и спустился в самое глубокое подземелье замка. Нашел замшелую дверь, повернул ключик в замочной скважине и вошел в открывшийся проход. Там на стене, закованный в тяжелые цепи, с кляпом во рту, висел долгие годы беспомощный Сказочник.
– Ну что? – спросил король. – Понял теперь, как надо сказки писать?
* * * * *
– Эгг, – представился монах, и корчмарь невольно поразился той точности, с которой это имя описывало своего владельца. Больше всего Эгг походил именно на яйцо: не фигурой, и не формой головы – совершенно непонятно, чем, но сомнений никаких не возникало – именно яйцо, и никак иначе. У монаха было дряблое вытянутое лицо, носик пуговкой, тусклые волосы и набрякшие веки под неожиданно тяжелыми, густыми бровями. Брови смотрелись совершенно неуместно на этом лице, корчмарь даже усомнился, не приклеены ли. А из-под бровей горели угольно-черные точечки глаз, от взгляда которых становилось почему-то неуютно. «Да этот малый сам похуже любого демона», – подумал корчмарь.
– Где девочка? – без предисловий поинтересовался Эгг.
– Там, – корчмарь махнул рукой. – Мы её связали, потому как…
– Веди, – оборвал монах и пошел по коридору, не дожидаясь, когда корчмарь, путаясь в извинениях, обгонит его, чтобы указать путь.
– Здесь.
Эгг вошел в комнату следом за корчмарем и пошевелил бровями, точь-в-точь как таракан усиками.
– Угу, – произнес он и замолчал.
Связанная девочка зарычала и принялась извиваться в своих путах.
– Вот, – без особой нужды повторил корчмарь. – Связали.
– И давно она так?
– Второй день уже.
– Есть, пить давали?
– Кусается…
– Пшел вон, – не оборачиваясь, бросил Эгг.
– Чаво? – не понял корчмарь.
– Оставьте нас наедине! – рявкнул Эгг. – И чтоб никто не смел сюда заглядывать! Экзорцизм требует полной сосредоточенности, и если хоть одна сволочь мне помешает…
– Всё понял! – корчмарь поспешно попятился, поддал задом дверь и юркнул в коридор. Эгг защелкнул задвижку.
– Ну, и что мне с тобой делать? – задумчиво протянул он.
Девочка защелкала зубами и тихо завыла. Не обращая внимания на сопротивление, Эгг обхватил её лицо ладонями, прикоснулся губами к покрытому испариной лбу и прошептал «спи, дитя!».
Девочка судорожно дернулась, а затем вытянулась и обмякла. Эгг отпустил её голову и брезгливо отер ладони об одежду. Прошло несколько секунд, и глаза девочки открылись. Взгляд был вполне осмысленным, но очень удивленным.
– Почему?.. – странным, слишком низким для ребенка голосом спросила она. – Её? Не меня?!
– Не обольщайся, – бросил Эгг, доставая из принесенной сумки инвентарь. – Её я усыпил. А тебя собираюсь изгонять. Разница ясна?
– Ясна, – сглотнул демон.
– Девчонка только мешала бы своими трепыханиями, – скучным голосом продолжил Эгг. – Да и о чем мне с ней разговаривать? А с тобой я намерен серьезно поговорить.
– О чем?
– Да так, – Эгг небрежно передернул плечами. – О жизни.
Демон глухо рассмеялся.
– Да что ты знаешь о жизни, монах?
– Почти всё, – спокойно ответил Эгг. Демон запнулся, но тут же продолжил с жаром:
– А о смерти? Знаешь ли ты, что такое – быть мертвым? Лишенным тела, формы… парить в солнечном свете – и не видеть его? Скользить сквозь звуки – и не слышать их? Натыкаться на стены – и проходить их насквозь, даже не заметив, что здесь – стена? Когда нет ничего, кроме пустоты – вокруг, и внутри, и везде… И только присутствие жизни вокруг – неощутимой, недосягаемой, вожделенной…
– И ты не утерпел, – закончил Эгг. – Нашел чужую распахнутую душу и вошел без спроса. А знаешь, что полагается за проникновение со взломом?
– Знаю! – рявкнул демон. – А ты сам, думаешь, утерпел бы? Иметь возможность снова ходить, дышать, чувствовать прохладу воды и жар огня?..
– Угу, – перебил Эгг. – Ты, я полагаю, сполна прочувствовал и то, и другое. Когда полез сперва в омут, а потом в очаг.
– Это не я! – выкрикнул демон. – Это она! Она сопротивлялась! Она хотела убить нас обоих! А я не хочу умирать… снова! Можешь ты это понять?
– Могу.
– Да что ты можешь?..
– Почти всё, – повторил Эгг, и демон осекся.
Эгг неторопливо разложил священные символы, куском мела начертил на полу и стенах каббалистические знаки, зажег несколько свечей и ароматических палочек.
– В твоих действиях нет никакого смысла, – подал голос демон. – Я не чувствую силы в этих знаках.
– Ну и что? – пожал плечами Эгг. – Я и не собирался вкладывать в них какую-то силу. Но нужно же отработать свой заработок! Если я просто прогоню тебя и выйду через пять минут, что люди скажут?
– А как ты собираешься меня… прогонять? – спросил демон, слегка запнувшись. Эгг покосился на тело девочки и понимающе хмыкнул.
– А ты уже пытался выбраться сам? – прищурился он и снова хмыкнул, когда демон виновато отвел глаза. – Ты что, сам не понимал, чем дело кончится? Пол, возраст, даже рост – тут же всё другое! Это тело тебе не по размеру, парень. Две души в такой тесной оболочке – не шутка. А душа – материя тонкая, её рывком не выдернешь… хотя некоторые и пытаются. – Эгг мрачно нахмурился. – Тянут, понимаешь, клещами, на разрыв. И душу калечат, и тело, и сами потом в себя прийти не могут, так и ходят пришибленные…
