Мерзопакость. Фантазия на кухне
Думая о человеке, вспоминай о себе.
Мой друг, Хрос.
Их было один, двое, трое или четверо. Впрочем, все равно. Каждый из них как-то зависел друг от друга, а может быть, никак не зависел. Впрочем, это тоже все равно.
Ясно одно – все трое знали друг друга, и не знать не могли. Странное дело, но все они были похожи друг на друга, как капли воды. Ну, просто одно лицо!
Один из больше всего на свете любил болтать попусту. Он болтал утром, болтал вечером, ночью, болтал, когда один и даже, когда спал.
Другой все время молчал. Молчал утром, вечером, молчал на вечеринках, и даже когда болтал, он тоже молчал.
А третий искал. Он искал все, что попадалось под руку: носки, книги, ушедшую было мысль, искал себя, искал в себе, искал даже то, что уже давно найдено.
И вот, бывало, эти трое собирались вместе. Обычно это случалось в воскресенье вечером на улице Сорняков, в кабаке «Степной татарин». Вы не бывали в этом знатном кабаке? Да что вы, помилуйте, любой боле менее интеллигентный человек бывает там по воскресеньям. Этот кабак знаменит тем, что, как правило, с 11 до двух там читаются критические статьи, поются авторские песни, выдвигаются лозунги, происходят жаркие дебаты по поводу искусства, а с двух начинается самая обыкновенная драка.
Эти трое появлялись в разгар драки, садились за первый столик у окна, заказывали: болтун – жареную баранину под мятным соусом, молчун – водки, искатель просил принести пепельницу.
– Господа, я вынужден назвать наше заседание открытым, – обычно говорил болтун.
Но на этот раз он сказал: Я приветствую вас, господа! И положил в рот кусочек жареной баранины с соусом.
Он был сегодня голоден.
– Здесь какой-то подвох, – перебил его искатель.
Вилка с жареной бараниной застыла в воздухе.
– Вы забыли сказать «Господа, я вынужден назвать наше заседание открытым». Опомнитесь, и начните вечер как полагается.
Повисла пауза. Молчун молчал.
– Нет, позвольте, я ни в коем случае не забыл сказать «Господа, я вынужден назвать наше заседание открытым»…
– Нет, забыли!
– Не перебивайте! Я просто хотел сказать «Я приветствую вас, господа!» и добавить «Господа, я вынужден назвать наше заседание открытым». К тому же, я был подавлен и голоден, а в «я, приветствую вас, Господа!» намного меньше слов, чем в этом вашем «Господа, я вынужден назвать наше заседание открытым!», как вы могли заметить! Я бы добавил «Господа, я вынужден назвать наше заседание открытым!», обязательно добавил! Но вы не дали мне этого сделать своим бестактным «подвохом». Кстати говоря, я нашел это довольно неуместным, – болтун закончил свою речь и снова поднес ко рту вилку с остывающим кусочком баранины.
– вы не могли «найти это довольно неуместным», потому как именно в том случае это было наиболее уместно. Это вы не перебивайте меня! Я всего лишь пытаюсь найти истину, как вы посмели не начать вечер согласно нашим традициям, которые, вы знаете, всем нам согревают сердце! Словами «господа, я вынужден назвать наше заседание открытым, а начали его своим идиотским «я, приветствую вас, господа!». Вы испортили мне вечер! Вы испортили мне жизнь!
Вилка снова зависла в воздухе, не дойдя до рта добрых 2, 5 сантиметра. Был третий час ночи. В драку только-только ввязались поэты пятистопного ямба с поэтами хорея. Мимо стола наших гостей пролетел валенок. За ним последовали поэт ямба вперемежку с поэтом хорея.
– Вы сказали «Я приветствую вас, господа!», – продолжил искатель, – вместо того чтобы сказать «Господа, я вынужден назвать наше заседание открытым». И утверждаете, что хотели добавить это ваше «Господа, я вынужден назвать наше заседание открытым», но я видел своими глазами, как вы подносили вилку с кусочком баранины сразу после «Я приветствую вас, господа!», и как следствие уже не могли бы ничего добавить. Вот, глядите, галстук нашел…
Искатель надел галстук малинного цвета. Из-под стола высунулась костлявая рука и попыталась содрать галстук. Галстук крепко засел на шее Искателя. Более того, Искатель обнаружил на костлявой руке перстень с топазом и во мраке драки стащил и его.
– Господа, в этом нет сути…
– Есть или нет в этом суть, решать не вам, – перебил искатель, отвешивая оплеуху высунувшейся из-под стола голове.
– не перебивайте, прошу вас!
– а-а-а! – закричала Голова. – Грабят! На русскую интеллигенцию покушаются, люди, собратья!
Искатель отобрал с вилки болтуна баранину под соусом и сунул в рот Голове.
– господа, в этом нет сути, а…
– есть в этом суть или нет решать…
– суть в том…
– не вам это решать есть в этом…
– захожу я, представьте…
– суть есть ли тут или не есть…
– в переднюю, а там гроб…
– какой гроб, что вы мелите!
– вот и я спросил, что вы тут мелите, мол!
– да! Что вы тут мелите мол!
– да прекратите мне, вторить, наконец! – болтун стукнул по столу вилкой, еще один кусок жирной баранины подлетел, и угодил в рот русской интеллигенции, появившейся из-под стола.
– Я и не вторю!
– нет, вы вторите!
– нет, не вторю!
– нет, вы все-таки вторите!
– да не вторю я!
– теперь-то точно вторите!
– не вторю, не вторил и вторить не буду!
– ну, вторите же, сознайтесь!
– не вторю! Не вторю! Не вторю!
– вторите! Вторите! Вторите!
Болтун вытер платком пот и передал Искателю. Тот тоже вытер пот и передал Молчуну. Молчун помолчал и сунул платок в карман.
– Хорошо, я не ищу причину для ссоры! Хорошо, я не буду вам вторить, – обиженно согласился Искатель и отобрал с горя рюмку водки у молчуна.
– Вот и хорошо, не вторьте!
– я молчу!
– вот и я молчу!
– вот и молчите!
– и буду молчать!
– и будьте!
– и буду!
Они помолчали немного.
– Что же вы не говорите?
– А почему это вы опять мне вторите? Я молчу, и вы молчите! Что это за хамство?
Голова русской интеллигенции перехватила рюмку водки у Искателя и утерла нос валенком, валявшимся неподалеку.
– я нашел выход, я буду молчать, когда вы говорите, и буду говорить, как только вы будете молчать, хотите?
– премного благодарен! – вздохнул Болтун.
– вы мелите…
– вы опять вторите!
– я не вторю! Вы сказали «премного благодарен» и вздохнули, а я успел сказать «вы мелите», все по правилам, чего вам надо?
– что за идиотские правила? Что вы опять молчите?
