Лера посмотрела в маленькое окошко антресолей, переделанных в мансарду. Не сдержала восхищения: как все удивительно. Высокий четвертый этаж открывает панораму. Старый, до боли любимый и родной город Одесса – на ладони. С птицами готова вот-вот улетать в необъятную даль. В окне виднеются купола трех церквей. Готической немецкой кирхи, совсем близко, отреставрированного Преображенского собора на площади и далеко вдали Успенского собора. Всмотрелась вдаль. Пробормотала «спаси и сохрани»…
Резко повернулась от окна и спустилась по винтовой маленькой лестнице в гостиную. Сегодня у нее в галерее выставка перед вылетом на всемирную выставку в Мюнхен.
Телевизионные Новости сообщили: «Замироточила икона Донской Богоматери в Свято-Иверском монастыре»… В какое время мы живем необыкновенно! Всё настолько обострено и непредсказуемо. Каждый крутится, как может.
Никогда не думала, что пополню списки выехавших людей на постоянное место жительства. Ведь все раньше было так хорошо. Они не были диссидентами. Мирились с заметно протухшей системой, и находили своё, приемлемое канонам чести, заложенным в прошлых столетиях, место. Но в одночасье всё разметалось и былому спокойствию, и минимальному чувству надежности пришел конец. А следом тоска, страх и одиночество со всеми вместе свалившимися проблемами. Вроде сорок сороков!.. Это ли освобождение или наоборот – нагнетание тоски, мгновенно накатившей? Будто кинулись в холодный омут с головой. Да, кинулись и этому были еще большие предпосылки. Как у других, да не так! Беженцы, так официально стали именоваться выехавшие на постоянное место жительства в документах тысячи людей, выданных посольством Германии. У каждого своя причина отъезда. У Леры она была очень основательна. Всё надежное, что было раньше, испарилось. Всё, чем жила раньше, улетучилось. Это затронуло интересы детей. Самого дорогого в жизни. Старшая дочь вышла замуж за немца, переселенца в Германию из Польши. Но жизнь с ним не задалась. Так и её… Самое страшное, что казалось раньше, случилось. Сума!.. Еще хуже только тюрьма. Бог упас. И то приходилось взывать несколько раз к его помощи. Восстановить справедливость, столь хрупкую вещь в тоталитарной системе.
Валерия Вершинина, моя героиня, поехала вслед за мной. «Наш» сын остался в родной стране. Как это возможно пережить?! Иногда казалось совершенно невозможно. Такая тоска брала за душу. И если, как определил классик Лев Толстой, один из немногих известный и почитаемый за рубежом, особенно после показа четырехсерийного фильма «Война и мир» в Германии: «Все счастливые семьи счастливы одинаково», – а метущаяся, страдающая из-за любви Анна Каренина, разделённая с сыном, столь современна! Интересно проследить и последовать за теми, кто явно в определённый момент почувствовали свое несчастье. Бес-перспективность. Бес-про-будный страх перед будущим! И ладно бы своим, а своих кровиночек, деточек драгоценных и со всей степенью ответственности, какая у кого была, принялись эту ситуацию исправлять. Из чувства долга. Заодно. Идеи воссоединения семьи. Спасения. Кто-то попал под такую раздачу, что-только предположи, что так может случиться, остался бы на своем месте, таком приятном, тепленьком, насиженном. А они понеслись… куда? Зачем? Большинству это было совершенно не столь необходимо. Многие попали, как и она, в параллельный мир. Новый, достойный, создать уже поздно, а свой терять невозможно. Так и носим за собой свой домик, тащимся улиткой, взбираемся на дерево осенью, чтобы поспеть к сбору урожая следующего года.
Холокост, проникший страхом в кровь евреев, заставил кого раньше, кого позже паковать свои вещи. И не только Холокост, а уничижающее отношение в обществе к инородным. Неприятие и разогреваемая национальная рознь. Обыкновенный фашизм, поднимающей забрало и открывающий с равнодушного попустительства правительств, и нейтральных, интеллигентных наблюдателей, свой уродливый, звериный оскал.
Художники, лакмусовая бумага общества, меняя цвета привязанностей, привыкшие к переменам, лишениям и неизбалованные системой, порой отбывая в другие страны, чаще возвращались домой. Они, как перелетные птицы, более преданы своей стране. Носители духовности и идеалов нации, возвращались домой чаще. Но не переставали страдать. И менять свой уклад.
Почему Валерия тоже упаковала свой скромный багаж? Что этому предшествовало? Шаг за шагом шла молодая женщина к столь решительным переменам, не всегда отдавая себе отчет. Она была женщина! Возможно более уязвимая в некотором смысле. Тонко и остро чувствующая.
Обременённая семейными обязанностями и финансовыми трудностями. Обижаемая безответственностью жизненных попутчиков, к которым можно причислить даже родителей, одинокая вначале вдвоем, а потом одна. Оказывающаяся не с теми партнерами. Безответственность! Это ли не порок времени! Куда с таким багажом! Но она боролась за свои простые женские права, женское, такое выстраданное счастье. Порой, она становилась в доме и папой, и мамой, переняв на свои не очень уж хрупкие плечи мужские обязанности. Восполняла все пробелы безответственности других сама.
Нашей общей огромной страны давно нет. Союз распался. Тайна этого акта еще не разглашается. Но в сердце до сих пор саднит червоточина. Только Аннушка, дочка, рожденная в Москве, ровесница независимости, растет и соединяет всё в памяти. А может и наяву.
Одна из многих историй современного времени.
В самое трудное время Валерия, пройдя как на войне медсанбаты, операции и объяснения в следственных органах, принялась писать, чтобы упорядочить всё, хотя бы понять: что же это было. Что предшествовало тому, что они, конкретно они, тоже стали беженцами в мирное время? Но разве это время мирное?!..
… «Я выросла в том доме, где, правда после нашего отъезда, в одной из квартир нашли отрезанную голову. Представляете! А, домик! Даже Аннушка масло не разливала.
Я ее, свою дочь, знаете, увезла оттуда подальше. Вроде как предчувствовала что-то ужасное.
Казалось, тень нашего хозяина Щербакова, теперь уже из Канады, как тень отца Гамлета, постоянно летала по двору. Периодически уносила с собой слабых».
«Самое страшное происходит тогда, когда тупицы перестают слушаться гениев». Гений всегда опирается на мечту, на желание преобразовать реальность. И сделать это возможно только посредством любви. Таков герой романа – «человек фантазирующий», который стремится выстраивать отношения с людьми, поддерживая их мечты – то, во что они верят. Но есть и другие, для которых любая мечта кажется вредным сумасбродством, любая фантазия – попыткой «нарушения устоев», любое проявление любви – постыдной слабостью, неуместной в «конкретном» мире.
