Я помню, как меня выбрали. А вы помните свой первый день, день своего рождения? Родился я конечно намного раньше, но день, когда меня выбрали, я считаю самым важным.
Я смог стать нужным. Я помню это, как только это было вчера, хотя прошло уже порядком трех лет. Нас было много, таких как я, совершенно одинаковых. Мы стояли в один ряд не одни сутки, ждали в надежде на то, что завтра все изменится.
Мы почти не говорили друг с другом, это было запрещено. Если бы «они» услышали нас, то все мы тут же перестали бы существовать. Не знаю, почему так случилось, но меня выбрали, и я был ужасно счастлив.
Когда меня засунули в мешок, где было темно и трудно дышать, я закрыл глаза так крепко как мог, сжал остатки сил в кулак и продолжал ждать, ведь меня выбрали, а значит, теперь все будет иначе. Это продолжалось не один час, воздуха и моего терпения почти не осталось.
Я представлял как смогу стать летчиком, поваром, художником, ну или хотя бы бакалейщиком. По моим осунувшимся щекам пробежала последняя слеза. Последняя потому, что других нет. Не осталось. Я так долго ждал этого, они не могут меня обмануть.
Все, кто, когда-либо уходил из нескончаемого строя никогда не возвращались назад. Это ведь означало лишь одно. Там было лучше, чем здесь. Все лучше, чем здесь. И я не обманываю, я видел фото. Много счастливых лиц тех, кто давно покинул эти места. Правда, фото были очень старые, а некоторые скачаны из интернета, настолько натуральные, что просто не могут быть ложью.
Я не терял надежды до последней минуты. Вот, вот, уже почти, то, чего я долго ждал. Мешок открылся, в глаза ударил яркий свет. Такой не привычный, по своему загадочный. Я чуть не выпрыгнул от предвкушения. Но я все еще помнил установки поведения данные мне при рождении. Так что я лишь стиснул зубы от возбуждения и приготовился быть счастливым.
Когда мои глаза привыкли к свету, я осмотрелся. Обычные стены, диван, стол со старым компьютером, полки с кактусами. Я бы тоже купил себе кактус. Думаю, что я мог бы стать даже садоводом. И начать лучше с кактусов.
Я представил небольшой садик, окруженный ярко-оранжевым забором. Лимонник, барбарис, космея, колокольчики, миндаль..и мне почему-то стало очень грустно.
Боковым зрением я заметил, как падает кружка с чаем и разбивается вдребезги, что заставило меня вздрогнуть и моментально вернуться в реальность. Что-то пробежало у стены. Маленькая черная тень. Кажется, здесь есть кто-то еще.
«А вот и ты, ну, привет», – обратился ко мне тот, кто дал мне шанс на счастливую жизнь. «Можешь звать меня…", – я не скажу вам его настоящего имени. Я где-то прочитал, что если рассказать другим как зовут дорогого тебе человека, то это все ровно, что поделиться им с другими. Не помню точно, была ли та книга в жанре фантастики, но я решил не рисковать.
Я прозвал его: Курт. В честь солиста любимой группы Нирвана – Курта Кобейна. Он тоже много пил, курил, пропадал вечерами на улице, хотел научиться играть на гитаре, но, слава богу, мой Курт жив. Когда я впервые услышал Нирвану из стареньких колонок компьютера, я подумал, что мой Курт очень хорошо поет. Но это, как вы понимаете, оказался совсем не тот Курт.
Возможно, я так подумал потому, что до этого я вообще не слышал музыку. У меня нет музыкального слуха, и даже вкусов и предпочтений до того момента не было.
В очередной день, когда Нирвана напевала свой грустный уставший мотив, мы с Куртом отправились в лес. Снег был по колено, правда! А где-то и даже больше. Воздух был теплый, потому нам удалось не замерзнуть. Всю дорогу я думал о том, куда мы идем?
Поначалу мы почти не разговаривали, и он никуда не брал меня с собой. Я сидел дома, смотрел, как сменялись: температура, ветер, влажность воздуха на термометре и ждал его возвращения. Чем холоднее становилось, тем чаще он брал меня с собой. Наверно начал доверять. Убедился, что я всегда буду с ним рядом, тем более теперь, когда наступили холода.
Мы часто гуляли с его… с нашей подругой. С ней весело. С ней Курт много говорит, всегда смеется и становится каким-то беззаботным. Она намного меньше ростом, чем Курт. Глаза темнее, характер напористее. Мне она нравится. Иногда она ведет себя как злой агрессивный взрослый, а иногда как маленький и теплый малыш.
Мы встретили ее уже в лесу. Она пробиралась к нам сквозь торчащие и больно зацепляющие за волосы ветки, но это её не останавливало. Ее щеки стали красными от зимнего ветра, но она, как и всегда, улыбнулась нам широкой улыбкой. А еще она сказала, что нашла подходящую елку. Что значит подходящую? Разве те, другие вокруг не подходящие? Это меня очень удивило.
Чуть позже я узнал, что есть такой праздник – Новый год. К нему все подготавливаются: накрывают вкусные столы, дарят подарки, много пьют, едят, разговаривают. В общем, ведут себя как обычно. За исключением красивой традиции: наряжать елку. Каждый делает это в меру своей фантазии. Вешают гирлянды, игрушки, конфеты и разные поделки. А еще в конце праздника все выходят на улицу и смотрят на фейерверки. Кто-то покупает и сам, конечно. Но мы любили просто смотреть.
Фейерверки разные бывают. Есть маленькие и не продолжительные, есть пышные и довольно длительные, зависит от финансовых возможностей каждого. Мы нарядили елку прямо в лесу, представляете? Очень здорово получилось. А еще Курт нашел под снегом большой гриб и сочинил про него стих. С рифмами у меня проблемы, видимо стать великим поэтом я вряд ли смогу, но это и не беда, в мире есть множество других прекрасных профессий. В общем, точно не процитирую, но вкратце гриб тот был капитаном Грибулей, а наша Мон Шер, так Курт ее всегда называл, была его возлюбленной, которую адмирал спасал от различных монстров. Было очень смешно. Я так был рад, что этот праздник, мой первый праздник, я буду отмечать вместе с ними.
Каждый день я просыпался и надеялся, что новый год наступит именно сегодня, но он все не наступал. У нас дома мы тоже ставили и наряжали елку. В основном родители Курта. Нас не подпускали, вдруг испортим чего-нибудь. Но мы не расстраивались, ведь свою елку мы уже нарядили и воспоминания о ней в лесу, согревало наши сердца.
