— Шесть лет, пять месяцев и раз, два, три... четыре дня, — загибала пальцы Эрика, сидя на удобном кожаном диване в холе дорогого отеля. — Шесть чёртовых лет, Гончаров! Пять окаянных месяцев, Илья! И четыре проклятущих дня, счастье моё! Близнецы уже в школу скоро пойдут, а я всё ещё тебя не забыла. Всё ещё жду. Чего?
Она шумно выдохнула, глянув на дату над стойкой регистрации. Двадцать четвёртое декабря. Провалиться, как бежит время!
Встала, мельком глянув на вошедшего с улицы мужчину. Именно его Эрика и ждала. Память на лица у неё была неплохая, а фотографии, что принесла в агенство его жена хорошего качества — узнать «клиента» не составило труда. А дальше уже, как говорится, дело техники.
«Но это последний раз!» — выпрямив спину, обнажённую сногсшибательным вырезом, снова мысленно пообещала она Алле, хозяйке небольшого детективного агентства, что занималось в основном неверными жёнами да мужьями, падкими на лёгкие интрижки. Последние липли к Эрике как тесто к рукам. А с её актёрскими талантами у них просто не было шансов: ни один праведник не устоит, чтобы не пригласить её в свой опостылевший номер скрасить одинокий вечер.
Это, конечно, было нечестно. Особенно когда жена поджидает в соседнем номере с брачным договором в руках и адвокатом, похожим на дрессированного крокодила, на поводке, а гостья максимум, что покажет — голую коленку. Но что в нашей жизни вообще честно и справедливо? Ничего. Особенно, когда у тебя двое детей-дошколят, старшая сестра-инвалид, съёмная квартира, репетиторы, подарки и корпоративная вечеринка на носу — и всё это требует инвестиций.
— Алла, я теперь девушка приличная. При-личная, — поясняла она на свалившееся неожиданно предложение своей бывшей работодательницы. — То есть при окладе, при должности согласно диплома и при личном кожаном креслице в рекламном отделе при-личной уважаемой компании. Я теперь из офисных губок, понимаешь? Многоклеточных и ведущих сидячий образ жизни. Не какой-то там планктон. А город небольшой, это не твоя Москва, обязательно на кого-нибудь из знакомых нарвёшься в гостинице, — честно говоря, откровенно набивала Эрика цену. Что ей эти сплетни на новой работе? Их всё равно распускают. Она девушка интересная. Но свободная, а значит, никому ничего не должна.
— Эричка, ну пожалуйста, — умоляла Алла, уже не надеясь выгадать, лишь бы Эрика согласилась. — Клиент очень сложный. Влиятельный, серьёзный и непокобелимый. Такой просто так не поведётся, на дешёвые трюки не купится, с ним надо тонко, деликатно, искренне. Ну не умеет так никто — только ты. Я тебе двойной тариф заплачу. Хрен с тобой, двойной, — сдалась она. — За пару часов плёвой работы, без интима, как всегда, и такие деньжищи. Соглашайся!
— И зачем же тебе компромат на порядочного дядьку, да ещё такой сомнительный?
— Ой, там у его молодой жены, видать, у самой рыльце в пушку. Ей надо на опережение сыграть. Вот и прилетела за ним в командировку. А интима не хочет, потому что ей развод не нужен. Нужен только факт интимных намерений. И словно всё у них случайно выйдет. Она ему сюрприз решит устроить, а тут… нежданчик.
— Угу, — кивнула Эрика понимающе. — Тогда тройной.
И Алка покричала, конечно, про грабёж, но сдалась.
Эрика даже прикинула как раскидает по пунктам семейного бюджета эти хрустящие купюры, уверенно дёрнула длинную нитку жемчуга на шее и испуганно кинулась к ногам мужчины, когда бусины звонко застучали по мраморному полу.
«Дева в беде» с такими правильными умными дядьками работало лучше всего, а этот был ещё и хорош собой — спортивный, высокий, благородно седеющий на висках — а значит, привыкший к женскому вниманию. Права была Алка: трудный случай.
— Да что за день такой! — выругалась она, не обращая никакого внимания на «клиента».
Тот на пару секунд замешкался, видимо, обалдев от вида, что открылся перед ним, когда девушка опустилась перед ним на колени, а потом бросился помогать.
— Простите! — Эрика села прямо на ковёр на полу, привалилась спиной к дивану и прикрыла глаза, едва справляясь со слезами, когда мужчина вложил в её протянутую ладонь последние бусины. — Мелочь, но для меня сегодня стало последней каплей.
— У вас что-то случилось? — участливо спросил он.
— Я совсем расплачусь, если скажу это вслух, — убирала она в сумочку порванные бусы, а потом зажала пальцами переносицу. — Ничего такого, что я не смогу пережить. Просто обидно. Горько. Больно. Он бросил меня. А я… — она махнула рукой.
Свой душещипательный рассказ Эрика продолжила в баре отеля, куда они плавно переместились с её новым собеседником.
— В общем, разоделась как дура. Думала, он мне предложение сделает, раз в такой крутой ресторан пригласил. На что надеялась? А он…
— Он оказался женат? — заинтересовано спросил мужчина, глотнув дорогой виски, что он заказал себе. Эрике, не спрашивая, подали вино, белое холодное и лёгкое.
— Нет. Он не пришёл. И даже не позвонил. Не знаю... может, ему смелости не хватило сказать мне это в лицо. А разорвать отношения по телефону — как-то...
— Жалко, — подсказал мужчина. — Беспомощно. Ничтожно. Недостойно.
— А, ладно, не будем о нём, — выдохнула она, вино так и не пригубив. Лишь покрутила в руке бокал и вернула его на барную стойку. Эрика не хотела, чтобы кто-то называл Илью жалким, беспомощным, ничтожным, ведь она всё же рассказывала о себе, хоть и случилось всё не сегодня, а шесть лет назад. Шесть лет, пять месяцев и… четыре дня, — опять по очереди загнула она пальцы. — Но она до сих пор верила, что у него не было выбора. Иначе она и не хотела думать. Не могла и представить, что он её просто бросил.
— Так может с ним что-нибудь случилось?
— Нет, — покачала она головой. — Его мать сказала, что он уехал, — она снова вздохнула. — Но бог с ним! Главное, чтобы с ним всё было хорошо. И, наверное, у него правда были причины так поступить. А что вас привело в наш город?
— Сын, — допил он одним глотком виски.
— Сын? — переспросила Эрика, когда он стиснул зубы так, что на лице заиграли желваки.
— Да. Единственный. И он… умирает. Рак, — кивнул он на её внимательный взгляд.
— Вы хотите провести с ним последние дни?
— О, нет. Я надеюсь уговорить его уехать в Америку, в клинику. Просто так я сдаваться не собираюсь. У вас есть дети?
— Да, двое. Близнецы. Девочка и мальчик, — невольно улыбнулась она.
— Тогда вы меня понимаете, — улыбнулся и мужчина. И вдруг скользнул по ней тем самым взглядом, когда думают: «А почему бы нет? Жизнь так коротка, а эта женщина так хороша! Искренна. Свободна. С ней так легко. Так почему бы не сделать этот незадавшийся вечер приятным для нас обоих?»
