За тридцать лет своей безмятежной жизни Эринхард нажил хорошую работу, красавицу жену, сына Сашу и дочь Надю. Он работал техником, который чинит самолёты и проверяет их. Но, однако, в 2041 очень сложно жить обычному человеку без связей в правительстве. Они с женой работали на износ, а он ещё и писал произведения, получая за них копейки.
Однажды он сидел на работе, с паяльником в руках и вдруг плата в его руках заискрила, а некоторые компоненты перегорели. Эринхард был очень вспыльчивым, да и вообще его характер отличался буйством, поэтому он тут же громко выругался.
– Эй, Николай Григорьевич, разве вы не проверяли компоненты на предмет брака? – После этих слов на него устремился растерянный взгляд Николая Григорьевича. Этот взгляд был похож на взгляд новорождённого цыплёнка, у которого только открылись глаза. Цыплёнок отчаянно протараторил
– Пропустил ненароком, Эринхард Владимирович. – И тут Эринхарду Владимировичу очень захотелось дать своему многоуважаемому коллеге, в морду. Вообще дать в морду этому персонажу хотелось постоянно и причём не только ему, но как не странно его никогда в жизни не били. Скорее всего, это происходило из-за его, мягко говоря, странноватой внешности. И тут наш герой понял, что до конца его смены осталось двадцать минут, и решил слегка припугнуть коллегу и всё-таки завершить работу, сказав
– Ладно, проехали. – Конечно, это не было угрозой, но он умел мастерски играть интонацией, и было ещё не понятно, что скрывается за этим, проехали. Его напарник судорожно затрясся и поспешил отвернуться, а Эринхард продолжил работу, как ни в чём ни бывало. И хотя времени оставалось мало, закончить он успел.
С работы он вышел счастливым, с чувством героя на душе. Сел в электромобиль, который сам себе собрал и поехал домой. Но как же выглядел сей обыкновенный гражданин? Его голубые глаза смотрят уверенно, светлые, почти белые волосы стоят пучком, а намозоленные руки твёрдо и непоколебимо ведут машину. Обычная светло-серая куртка, синие джинсы. Ничего в нем не выделялось, но за свою жизнь он понял, что она не так проста, как кажется. Ростом и телосложением он тоже не отличался от большинства – не высок, не худ, но и не толст, словом, обыкновенный человек.
И так, Эринхард уже заходит в свою квартиру
– Саня! – ещё с порога кричит он, а потом внезапно хватает своего семилетнего сына обеими рукам и сажает себе на плечо. Тому явно это не нравится, но он не кричит, а молча пытается вырваться, извиваясь как змея. Саша увлекается муравьями и как бы сказал его отец, знает о них всё. У него богатое воображение, он хорошо рисует. Он от природы спокойный, в противоположность родителям и своей четырёхлетней сестре.
Муравьи, – пробормотал он, продолжая вырываться.
– Ну, беги к муравьям, – и Эринхард выпустил его – Наат, я дома! – сказал он, и лучезарная улыбка расплылась по его лицу.
– Привет, – донёсся её голос откуда-то сзади – Что опять всё исправил, когда твой коллега дал тебе шанс всё исправить?
– А ты, как я вижу, учишься тихо ходить, как мышка, но пока получается только, как слон, – он повернулся и поцеловал её – Учись у муравьёв.
– А, то есть относительно муравьёв я слон? Ну ладно, сочту за комплемент, – и она поцеловала его в ответ – А ты знал, что люди с экзотическими именами имеют завышенную самооценку? Эринхард сделал удивлённое лицо и, подняв палец вверх, произнёс
– Меня назвали в честь человека, который подробно рассказал о Вавилоне.
– Обоврал, – поправила Наташа.
– Как я тебя обожаю… – мечтательно протянул он.
– А я-то тебя как ненавижу, – тем же тоном ответила она – Ты завтра выходной, отвозишь детей по кружкам, и готовишь, летописец мой любимый.
– Ну ладно я же глава семьи, альфа самец как, никак – и он гордо поднял голову. Наташа с улыбкой посмотрела на мужа, с любовью ткнула ему пальцем в нос и сказала
– Ты, альфа пипец!
ВЫХОДНОЙ
Выходной, название одно, выходной у Эринхарда складывался как самый напряжённый рабочий день. Наташа ушла рано. День прошёл как в тумане. Говорят что у людей, не у многих и не всегда, бывают предчувствия того, что что-то должно произойти, что-то нехорошее, злое. Так вот Эринхард в этот день что-то почуял, тогда почуял, когда приехал передать своё очередное произведение в редакцию. Ему показалось, что время этого дня будто растягивается, давая ему пожить подольше. Его лицо будто окаменело, смотря в пустоту, а его сын на заднем сиденье даже позвал его
– Пап, ты чего? Он встряхнул головой
– Да ничего, Саш, задумался просто, – после этих слов он вышел из машины, захватив с собой пачку бумаг.
Вскоре у него состоялся короткий разговор, после которого он забрал своё творение и пожелав тому с кем говорил хорошего дня, вышел вон. А про себя подумал
– Интересно, а тот летописец тоже за гроши работал? Машина его была прямо перед ним, и оставалось только перейти дорогу, но Эринхард решил изобразить законопослушного гражданина, и перейти через пешеходный переход. Он осмотрелся, вокруг сновали пешеходы и машины, они куда-то спешили и совсем его не замечали, он усмехнулся, мрачно и безрадостно, и подумал
– Да что сегодня может случиться, самый обычный день, в котором всем плевать на тебя, а тебе плевать на всех. – Ему даже захотелось на мгновение оказаться в городе, где всех, кроме него, съели зомби. Последний раз такие мысли приходили ему в голову классе в пятом, наверное. Тогда они с его другом шли по дороге в этом самом месте и представляли это. Бери, что хочешь, делай, что хочешь, только они вдвоём, а можно ограбить ювелирный салон, и даже банк, или даже сжечь миллион, но всё время быть готовым размазать парочку голов зомби, вот это жизнь. В своих воспоминаниях он дошёл уже до середины дороги, потом опомнился и подумал, что его сейчас собьют, но светофор ему явно благоволил, словно говоря
– Переходи, дядя, я ведь не буду показывать зелёный вечно. И дядя, нисколько не ускоряясь, продолжил свой переход, но когда он был уже в полутора метрах от края, вдруг послышался режущий уши звук, он начал поворачивать голову в сторону звука, но не успел, его сознание, будто выключилось, безболезненно и молниеносно. Это было подобно тому, как человек засыпает. Мы часто помним момент пробуждения, и вправду, этот момент легко запомнить, но никто не поверит человеку, который будет говорить, что помнит, как он заснул. Но Эринхард не заснул, переходя дорогу, а если даже и заснул, то очень на долго, и проснулся спустя шесть месяцев.
ВРЕМЕННЫЙ ОТПУСК
Его, будто толкнули с дороги прямо на больничную кровать. В комнате, в которой он находился спиной к нему стоял человек, врач, очевидно. Эринхард хотел вскочить с кровати, но почувствовал, что не может двигать ни руками, ни ногами, ни даже головой. После этого он очень испугался и крикнул
