Кап!.. Кап!.. Кап!..
Максим повернулся на звук – окно снова протекало. Герметик оказался бессильным – ничего не помогало. Как будто Максим был обречён жить с этим звуком.
Кап!.. Кап!.. Кап!..
Во время дождя мальчику всегда становилось грустно. Он подошёл к окну. Капля на раме набухала, становилась жирной, а потом летела вниз, где со всей силой ударялась о подоконник. Максим подставил ведро. Теперь капли попадали в него.
Кап!.. Кап!.. Кап!..
За окном был опустевший парк – прохожие попрятались по домам. Листья деревьев склонились под тяжестью воды. По асфальту бежал ручеек и терялся в сточной канаве.
Две фигуры показались на краю парка: большая и маленькая. Они держались за руки и измеряли самую глубокую лужу. Это были папа и сын. Оба в одинаковых дождевиках и в высоких резиновых сапогах.
Максим прилип к окну и даже задержал дыхание, чтобы ничего не пропустить. Он всматривался в каждое движение папы и мальчика, стараясь напитаться этим счастьем – счастьем просто быть рядом с папой!
Минут через десять семья скрылась за углом, и Максим отошёл от окна.
Кап!.. Кап!.. Кап!..
Максим взял телефон и набрал номер. На экране высветилось «Папа. Исходящий вызов». На что надеялся мальчик, сказать трудно, скорее всего звонки папе стали для него просто привычкой. «Раз, два, три» – Максим считал длинные гудки. Вдруг в трубке что-то оборвалось и длинные гудки превратились в короткие: Пип! Пип! Пип! Дождь вторил им: Кап! Кап! Кап! Звуки капель дождя, сливались воедино с короткими гудками в трубке.
Максим отложил телефон в сторону и включил телевизор, он не хотел плакать и жалеть себя, он хотел уважать выбор отца, каким бы он не был. Хотел бы… но это получалось не всегда.
На телеэкране появилась стайка бегущих пингвинов, а потом крупным планом показали яйцо, одиноко лежащее на снегу. Закадровый голос монотонно заговорил:
