В тридцать пять лет Радислав (для жены Радик, в детстве Радиска, но Радислав нравилось ему больше всего) заметил свою странную любовь к фруктам и овощам. Он полюбил плотные и приятные на ощупь фрукты, овощи и даже цветы.
Наверное, что-то такое передалось ему от матери. Вот уж кто до потери пульса носился с саженцами, семенами, грунтом, удобрениями и плодами всего этого: кабачками, тыквами, помидорами и всем тем, что растёт у огородников.
После ухода матери на небеса Радислав вдруг осознал, что исчез единственный человек, который хорошо (почти как он сам себя) знал его маленьким.
Получалось, что и его детство будто умерло вместе с мамой?
Как теперь он мог доказать, и кто бы мог подтвердить, что он всё тот же Радиска из первого подъезда? Он сам? Смешно. Жена? Но она его узнала, когда ему было уже двадцать лет. Друзья детства? Чего смеяться? Их и так немного было, а теперь поди отыщи их.
Возможно, когда он осознал это, то пришла его странная (ладно, что хоть не извращённая) любовь к овощам, фруктам и цветам в горшках.
Радислав обустроил на лоджии небольшой сад оранжерею. Горшки с фиалками и медвежьими ушками соседствовали с тыквами разных форм (удивительно, но лучше всего хранились те, что формой напоминали женскую грудь). Тыквы уютно возлежали в плетеных корзинах на сухой соломке.
А на широком подоконнике красовались кабачки. Тоже разной формы. В холщовом мешке на полу лежало пара килограммов айвы. Очаровательной, плотной и жёсткой айвы. От её кожуры исходил еле уловимый запах гор и южного солнца.
И когда он входил в свою домашнюю оранжерею, то на время мог ощутить себя ребёнком. Вот так просто, через цветы в горшках и тыквы он нашел ключик к тому состоянию, что психологи называют ресурсным. Здесь на балконе Радислав словно заряжал энергией невидимые батарейки души.
Это было хорошо. Вот только на деньгах не отражалось. Последнее время на работе дела шли всё хуже и хуже. Сначала сетевые магазины, а теперь и маркетплейсы планомерно уничтожали традиционную розницу. И когда-то большой и успешный магазин, который мог себе позволить себе целого маркетолога (то есть Радислава) стал сдуваться вместе с выдаваемой зарплатой.
Чтобы подработать, Радиславу по вечерам приходилось крутить баранку своей «Хундайки» в «Яндекс такси». Не самое лучшее занятие для маркетолога, но…
Благо, что машина была на газу и в принципе кое-какая копеечка стала оставаться после всех семейных расходов.
В один из «таксопарковых» вечеров с Радиславом произошёл очень странный случай. Он забежал в продуктовый магазин, чтобы взять себе на перекус орешков и бутылку воды, а когда проходил через овощной отдел, с ним заговорил кокос.
***
Радислав шагал между стеллажей намного быстрее, чем другие посетители. Была пятница, часы показывали половину восьмого вечера. Большинство народа ходило прогулочным шагом вслед за тележками, а Радислав заскочил в магазин на минутку.
Орехи – это была его замена шоколадным батончикам. Недавно он взвесился на весах жены и решил, что сидячий образ жизни и его тридцать пять годков плохое соседство. Но как говорится «кусять-то хочется». В общем, он нес в руках пакетик арахиса без соли, и бутылку воды без газа.
Радислав бодро прошел через отдел с фруктами и проходил мимо овощей. Помидоры, огурцы – короткие с пупырками и длинные тепличные. Капуста белокочанная и кольраби.
Не время было рассматривать всё это великолепие. И тут вдруг он услышал отчетливое
– Намасте, браточек.
Радислав резко остановился. Пакетик с арахисом шлёпнулся. Он поднял его, чуть не раздавив.
Рот Радислава улыбнулся. Только рот, лицо: уголки глаз, даже щёки казалось остались на месте. Он можно сказать не улыбнулся, а насторожился. В тридцать пять лет, если ты не первый год живёшь в городе, то в супермаркете в пятничный вечер всегда можешь встретить знакомого.
Не хотелось Радиславу сейчас встречаться ни с кем. Особенно с обладателем этого хриплого, но не лишенного приятной брутальности голоса.
– Намасте, браточек.
Кто говорит-то? Кто? Никто из идущих вслед Радиславу людей не повел бровью. Посетители супермаркета обогнули его, как запруду на реке и покатили тележки дальше.
Радислав нахмурился. И, словно бы готовился переходить перекресток без светофора, посмотрел налево, направо.
Никого. Вокруг не было ни одного человека, у кого на физиономии было бы написано: «да-да, Радислав, это я тебе только что сказал «намасте, браточек». Никто не протягивал ему руку. Не кивал на идущую рядом женщину, вроде как познакомься Радислав, это моя жена.
– Намасте, браточек, – теперь насмешливый брутальный голос прозвучал так близко, словно с Радиславом разговаривал голос из…
Радислав повернулся к стойке с овощами и увидел сверху кокос. Коричневый кокос размером, пожалуй, больше обычного, лежал среди зелёных болгарских перцев.
Кокос был повернут в противоположную сторону своими специфичными «глазками». Радислав схватил кокос и повернул к себе. Отверстие, похожее на маленький рот было неподвижно.
Кокосовая башка, – подумал Радислав. – Дай пирожка с кокосовой стружкой.
Он взвесил кокос на руке. Приятная тяжесть. Вообще хорошее ощущение для любого мальчика и мужчины. Чувство оружия. Булыжник – оружие пролетариата. Кокос – оружие туземцев?
Радислав перевел взгляд на ценник. Не дешево, но и не дорого. Явно сейчас не сезон и кокос был тут последний, раз его положили в зелёные перцы.
– Намасте, браточек, – звук мужского хрипловато-доброго голоса раздался ровно из кокоса.
Радислав от неожиданности чуть не выронил проклятый кокос. В момент, когда кокос говорил… Нет. В тот момент, когда слуховая галлюцинация поражала мозг Радислава, в глубине черных глазок кокоса, кажется, что-то искрилось.
Кокосовое молочко, может быть? Или кокосовые мозги?
Глаза кокоса, зеркало души кокоса?
Ну что за бред в тридцать пять лет?
Радислав отметил, что кокос на его вытянутой руке ощутимо подрагивает. Конечно же это дрожала его рука, а не кокос.
Пожилая женщина проходила мимо и неодобрительно заметила
– Не берите здесь кокосы, молодой человек. У меня внучка недавно выпросила такой же. Так его есть невозможно. Внутри будто скисшее жидкое мыло. Не вздумайте брать.
– Спасибо, – кивнул Радислав. – Не буду.
Перед тем как положить кокос обратно к зелёным перцам, он встряхнул его. В кокосе булькнуло. Наверное, то самое скисшее жидкое мыло, если верить женщине.
Кокос был сухой на ощупь и волосатый. Словно гладишь голову мумии, – подумалось Радиславу, хоть мумию он видел только раз в Питере, да и то за стеклом. Он провел ладонью по поверхности кокоса. Паклевые волоски будто сами полезли ему в руку и кажется кокос приник к его ладони.
