ГЛАВА 1
Ульяна демонстративно проскакала по ступенькам крыльца кафе и уставилась на меня, как собака на отстающего хозяина. Собачников ранним утром едва ли не больше, чем спешащих на работу тружеников, поэтому такое сравнение легко пришло мне в голову. Я с достоинством процокала следом.
– Для кого вырядилась, мадама?
Видимо, у сестры давно вертелся на языке этот вопрос. Чуть не окосела, бедная, поглядывая на мои ноги.
– Для себя. Для кого же ещё?
– На работу ты ходишь только джинсах, а тут юбчонка, как будто собралась с подружками пройтись по магазинам.
– Не выдумывай, мы с тобой всё лето в платьях и юбках проходили. Скоро о тёплых деньках придётся забыть до следующего года, и я не собираюсь всё время кутаться только потому, что на календаре месяц октябрь.
– Ага! И перед зеркалом крутишься дольше обычного, потому что скоро в пуховик влезать, – съехидничала Ульяна.
Многие наивно полагают, что сёстры-двойняшки должны всегда и во всём поддерживать свои половинки. Мне же природа подарила это – нерегулярно страдающее чувством такта создание.
– Иди в своих лаптях молча, – попробовала отшутиться я. – Не завидуй красивой женщине.
Ульянка та ещё хохмачка, но мой игривый тон в этот раз не поддержала.
– Кир, меня-то можешь не обманывать. Ты хвост распушила с тех пор, как появился новый сказочник. Стажировать его сама вызвалась. Ты что задумала? Работу хочешь потерять?
От этого словесного укола у меня перехватило дыхание. Ну да, так и есть. Но что плохого в том, что я просто стараюсь быть красивой и приветливой?
– Марку сейчас нелегко. Он ещё никак от шока не отойдёт. Представляешь, в каком он находится стрессе, раз не говорит, какого ему дали Персонажа? Я помогаю ему безболезненно адаптироваться, так что нечего подозревать меня в служебном романе.
Признаюсь, последние слова были произнесены со злостью, и я, устыдившись, решила отвлечь сестру. Что у неё спросить? Что рассказать? На что обратить её внимание?
Мы вовремя остановились у бордюра – мимо со скоростью света пронёсся красный внедорожник и окатил нас из лужи.
– Козёл! – взвизгнула Ульяна, хотя вряд ли успела разглядеть водителя. С тем же успехом она могла воскликнуть «Овца!».
У меня же все ругательства остались при себе. Во-первых, как устроилась на работу, забыла о мате, хотя никогда им не увлекалась, а во-вторых, мне на губы попала грязь.
Внедорожник остановился. Плохо дело. Если там мужик, да ещё с битой или травматом, надо бежать на каблуках без оглядки. Вдруг у него тонкая душевная организация, а Ульянкино высказывание показалось оскорбительным?
Из машины вышел высокий широкоплечий парень с потрясающей тёмно-каштановой гривой и направился к нам. Вблизи я разглядела его мужественное лицо с лёгким оттенком угрюмости. Его надбровные дуги, скулы и губы словно были выточены талантливым скульптором. Нос с еле заметной горбинкой придавал его внешности нотку бунтарства, а в тёмных глазах наверняка утонуло немало девчонок.
– С вами всё в порядке, куколки? – спросил он, даже не извинившись, и вообще в его интонации не было ничего похожего на раскаивание. От безответственного водителя так и веяло самолюбованием.
– Только я одна вижу пятна на одежде? – вскинулась Ульяна.
Я ответила спокойней, но строже:
– Вы проехали на красный по пешеходному переходу. И судя по тому, как быстро вы вышли из автомобиля, вы были не пристёгнуты. Правила не для вас?
– Какая суровая, – его взгляд сконцентрировался на мне. – Вы, наверное, работаете воспитательницей? М? – взгляд опустился. – Сексапильной воспитательницей? Я не против, чтобы вы меня наказали.
Меня словно окатили ещё раз, уже из более глубокой лужи. Такой молодой, а ведёт себя, как хозяин жизни! Ноль без палочки, и машину ему, скорее всего, папочка купил.
И задело, что он почти угадал мою профессию, а это чуть ли не вмешательство в личное пространство. Мы с сестрой не воспитательницы, конечно, но что-то родственное в нашей работе есть.
– На ком-нибудь другом отрабатывай свои подкаты, – опередила меня сестра.
Он сунул руки в карманы лёгкой куртки.
– Понял. Вы барышни интеллигентные и высокоморальные, – в его низком голосе появились тёплые нотки, – с вами надо по-другому. Позвольте мне оплатить химчистку и подвести вас… до детского садика?
Он обольстительно улыбнулся, но я не подарила ему в ответ своё расположение.
– Нет, спасибо. Мы сами со всем справимся.
– Но я же могу надеяться на то, что снова вас увижу?
– К сожалению, мои надежды противоположны вашим.
– А можно видеть вас во сне?
– Сколько угодно, – бросила я, разворачиваясь на ходу. – Всего доброго!
Какой наглый? И чуть людей на «зебре» не снёс, зато он красавчик! Остановился ведь только потому, что познакомиться вдруг захотелось.
Ну его. Впереди восхитительный рабочий день. У ловцов других не бывает.
Лис каждое утро начинал с «плача Ярославны», поэтому никто в столовой не обращал на него внимания. Повыступает да и успокоится.
– И он мне такой говорит: «А можно тебе писать на вацап?». Да у меня глаза были как колодезные люки от этой заявы! Дети совсем с ума посходили от своих гаджетов. Ну откуда у меня может быть смартфон, я же сказочный персонаж?!
Я взяла поднос и пошла к нашему любимому столику. Рабочий день у нас непременно начинается с завтрака, как в детском саду. Большее сходство с заведением для малышей нашей организации придаёт и тот факт, что у нас есть тихий час после обеда. Во время учёбы я об этом могла только мечтать, потому что, как все студенты, на парах хотела кушать и баиньки, вместо того чтобы грызть гранит науки.
– О, Зайцев плюс один! – Лис призывно помахал рукой, словно боялся затеряться в толпе. А для него это невозможно, с его-то шевелюрой – цвета свежевымытой морковки. По сравнению с ним, меня саму трудно назвать рыжей.
Ульяна обогнала меня и плюхнулась на стул, едва не расплескав чай. Мне же стать первой не позволили каблуки: в туфлях и мини-юбке невольно начинаешь вести себя, как благовоспитанная леди. Спина сама собой выпрямляется, а походка становится… осмысленной, что ли.
– С детства не люблю овсянку, – скуксился Лис, заглянув в мою тарелку.
– Это не овсянка, это манная каша.
– Всё равно гадость.
– Не нравится – не ешь, – отрезала я и сочувствующе улыбнулась сидящей напротив Оксане. – Ксю, вы же ночью должны были с ним в паре быть?
Девушка не донесла до рта надкушенное печенье.
– На первое задание мы с Лисом вдвоём ходили, а после разошлись.
Нравится мне её голос. Такой тихий, нежный, как перезвон колокольчиков вдали. Жаль, что она у нас молчунья. Слова из неё чуть ли не клещами приходится вытягивать,а личного мнения так и вовсе не дождёшься. Если честно, я вообще не понимаю, как Оксанку угораздило прибиться к нашей маленькой, но шумной тусовке. Она и с другими девочками нашего профиля общается, но работать почему-то предпочитает именно с нами. Ульяна говорит, что тут, скорее всего, действует классическое правило, гласящее, что противоположности якобы притягиваются. Может и так, кто знает.
