– Нигде нету… – Губы Люси дрожали, предвещая слёзы. – Всю раздевалку обыскала. И за скамейками смотрела, и под матами.
– А в шкафчике проверила хорошо? – Клара получала несомненное удовольствие от происшествия, известного покуда только трем пятиклассницам. Но если всё не обойдется благополучно, лишь до поры.
– Первым делом в шкафчике. – Люся перекинула за спину назойливую короткую косичку – одну из четырёх. С тех пор как четыре косички сделались модными среди молодых актрис кино, всем девочкам хотелось их плести. Хотелось всем, но плели не все. На бедных волосах четыре косички выглядят жалко. Люсины же волосы, жестковатые, пышные и рыжие, были просто созданы для модного плетения. – Но ведь это же не галстук! Это же только зажим! Это не то же самое, что галстук потерять…
– А вот тут ты, Гладкова, сильно ошибаешься. – Клара снисходительно и торжествующе улыбнулась. – Галстук – символ пионерской организации, да. Но зажим с нашим пионерским костром и девизом – он не просто так, он – часть галстука. Что, если ты потеряешь из трех секретных бумаг только одну, а ее подберут шпионы, так тебе, выходит, можно секретные бумаги доверять? Или ты думаешь, галстук это просто так, пошла да купила новый, как пенал какой-нибудь? Без зажима галстук не носят, выходит…
Люся еле держалась, сказанное Кларой она понимала и без того. Понимала и то, что Кларины слова – только начало позора и кошмара: линейки, классного часа, неизвестно, чего ещё…
Третья из девочек, усевшихся, как воробушки, на поребрике во дворе-колодце на улице Чехова, что даже самые лояльные взрослые по старой памяти то и дело называли Эртелевым переулком, подняла взгляд от своего ботинка. Запихнуть выскользнувший шнурок на место мешал растрепавшийся эглет.
– Есть способ найти. Если не боишься.
– Какой способ? – Люся судорожно выдохнула. – Какой, Леночка? Я не боюсь ничего, только бы найти зажим!
– Смотри. Я предупредила.
– Глупости какие-нибудь, как всегда, – фыркнула Клара.
– Лурье, отстань! – Непролитые еще слезы так и звенели в Люсином голосе. – Вдруг поможет. Что за способ, скажи?
– Надо будет еще раз поискать. – Лена посмотрела однокласснице в глаза. У самой Лены глаза были серыми, личико – бледным, май еще не тронул его даже легкой тенью загара. Впрочем, загар и летом плохо ложился на Ленино лицо. – Но сначала – кое-что сделать.
– Ну? Что сделать?
Вслед за Люсей невольно затаила дыхание и Клара. Обе с нетерпением и не без сладковатого холодящего предчувствия смотрели на Лену.
– Надо сказать: «Я прошу Надежду Павловну Коханову найти мою вещь», – проговорила Лена веско.
– А кто это? – с испугом спросила Люся.
– Одна пожилая дама. Она всегда одета в чёрное. И саквояж у нее черный. Она с этим саквояжем и зонтом-тростью, в шляпке с вуалью, иногда ездит пассажиркой по Николаевской дороге. Давно уже ездит. Много лет. Один раз ехал путиловский инженер с семьёй. И вот потеряли они бумажник, а там и деньги, и бумаги, всё. Искали-искали. А дама им вдруг говорит: «Поищите еще раз на багажной полке». Сунулись искать. Ну и тут же нашли. Обрадовались, конечно. А дама им: «В другой раз, где б ни были, если что важное потеряете, попросите помочь Надежду Павловну Коханову. Это я».
– И что? Если я скажу, то найду? – завороженно спросила Люся.
– А ты попробуй.
Люся некоторое время промедлила, в нерешительности теребя опять упавшую на грудь косичку.
– Сбегать, что ли, еще разок в школу? – наконец произнесла она. – Матвеич еще не запирал.
– Как хочешь, – холодно уронила Лена. – Я тебя не уговариваю.
– Глупости. – Клара встряхнула головой, стряхивая очарование рассказа, как собачонка воду. – Ничего ты не найдешь уже. Завтра придешь в школу в нескрепленном галстуке, тут с тебя и спросят.
Эти слова положили конец Люсиным колебаниям. Она решительно поднялась.
– Лена, ты мой портфель подержишь? Я скоро.
– Ты забыла. – Лена переложила Люсин портфель к своим книжкам. У Лены портфеля не было – только давно вышедшие из обихода потертые ремешки.
– А… – Люся некоторое время собиралась с духом, кусая губу. – Я прошу Надежду …
– Надежду Павловну Коханову.
– Я прошу Надежду Павловну Коханову найти… найти мой зажим. От пионерского галстука.
– Да уж она, верно, сама знает, какой зажим, – сказала Лена.
– А признайся, ты это нарочно? – усмехнулась Клара вслед стуку Люсиных туфель. – Разыграла, да? Люська сейчас вернется ни с чем, а ты ей – ха-ха, заподлянка?
Лена отвернулась, поправляя бархатную черную ленту на волосах. Волосы, прямые нежные волосы золотистой блондинки, спадали, распущенными, на щупленькие плечи. Ниже по ним прошлись ножницы – и ножницы эти принадлежали не парикмахеру.
Одноклассницы некоторое время ждали молча. Как часто бывает в дружбах девочек, всегда непростых, Клара и Лена между собой не были хороши. Компания складывалась из-за Люси, с которой водилась по отдельности каждая.
Клара принялась перебирать учебники в своем портфеле, Лена гоняла маленьким зеркальцем солнечного зайчика.
– Нашла!!! – Люся запыхалась – от бега или от волнения. Рука ее была накрепко сжата в кулак. Только поравнявшись с одноклассницами и остановившись, она решилась разжать ладонь. – В ящике для сменки!
На вспотевшей ладошке проблеснул красной краской трезубчик стилизованного костра.
Некоторое время три девочки стоя разглядывали его, склонившись над ладонью, словно пойманную редкую букашку.
– Всего-то и надо было поискать получше, без паники. – Клара подобралась, словно изготовившаяся к прыжку черноголовая змейка. – Ты же пионерка, Гладкова. Верить во всякие суеверия – это для пионерки не многим лучше, чем важными вещами расшвыриваться.
– Я… Ну ведь я же искала. – Люся смешалась.
– Плохо искала, только и всего. Это Гумилёвой можно суеверия разводить, она не пионерка. И не примут ее нипочем все равно. Она ж лишенка! А ты – ты советская девочка? Твои родители паспортизацию прошли?
– Я… да. Конечно, я советская пионерка. – Люся отвела взгляд от Лены. – Я вправду плохо искала.
– Вот то-то. Ну что, идём?
Две девочки подняли портфели. Лена даже не нагнулась к своим книжкам. Ни Люся, ни Клара не решились ничего ей сказать. Уверенность вдруг оставила и Клару, хотя она вроде бы и взяла верх.
