По жизни надо пройти с горделивым прищуром, тем самым давая понять неведомому Великому Демиургу, что его блистательная шутка дошла. Станислав Ежи Лец
– —
Я очнулся, ощущая давящую на рёбра тяжесть в груди. Вокруг была кромешная тьма. Я попытался пошевелиться, но и руки, и ноги мои были чем-то прижаты к полу. Так что в движениях я был очень ограничен.
Я пошарил ладонями и правой нащупал чей-то ледяной локоть. И только в этот момент я понял, что лежу в груде мёртвых тел, при этом находясь в потёмках. От этого осознания сердце бешено заколотилось, а к мышцам, в панике, прилила новая сила. Сам не зная как, я смог сбросить тех, кто лежал на мне и вскочить на ноги. Пошарив по карманам, я достал свой телефон и дрожащими пальцами включил фонарик.
То, что я увидел… Обесточенный вагон метро был усеян трупами. Они практически в несколько слоёв покрывали весь его пол. Двери были намертво закрыты. В ноздри ударил противный, сладковатый запах разложения. Из-за чуткого нюха, меня тут же стошнило. Я в ужасе стал пятиться назад, пока не уткнулся в стенку.
Я посмотрел себе под ноги и увидел, что одним из тел, которые я отбросил, был мой лучший друг. Он лежал с открытыми стеклянными глазами, буду смотревшими мне в душу. Мы буквально только что ехали вместе отметить день рождение нашего общего знакомого, веселились, шутили, а теперь… теперь…
Возможно, я бы и разрыдался там, если бы не общий шок от ситуации. Всё, что я смог сделать, так это открыть межвагонную дверь и сойти в туннель, спустившись через сцепку. Он тоже был обесточен, как и поезд, в котором я ехал. Не в силах осознать произошедшее и дальше оставаться рядом с таким скоплением мертвецов, я поплёлся по бетонной кишке в случайно выбранном направлении.
Спустя несколько минут я вышел на станцию «Маяковская», пребывавшую во мраке. Она также была усеяна телами. Однако, там мне и встретился первый выживший. Мы долго с ним смотрели друг на друга, не зная какими бы словами объяснить случившиеся. Да и без слов было понятно, что никто из нас не понимал, что случилось. Думаю, у него, как и у меня, пронеслась шальная мысль о том, что мы могли быть вообще последними людьми в мире. Или, по крайней мере, в городе.
Чтобы подтвердить или опровергнуть эту теорию, мы, не сговариваясь и перешагивая через лежавшие повсюду тела, пошли к лестнице, чтобы подняться на поверхность. Но и там, при свете дня, повсюду лежали трупы. А между ними ходили ошарашенные и потерянные выжившие.
Город просто, в одно мгновение, опустел. Нечто оставило в живых лишь каждого сотого, убив всех остальных. И никто до сих пор, спустя двадцать лет с того злополучного дня, так и не выяснил, что именно это было. Практически восемь миллиардов разом слегли мертвецами, и никто, никто, чёрт возьми, не может объяснить почему!
Все просто оклемались и продолжили жить, пусть и совсем не так, как то было раньше. Все, кроме меня. Мне не давало покоя то, что я остался один. Единственный в своём окружении, кто вытащил этот несчастливый билет жизни.
Я покинул Москву, и долго странствовал в поисках ответа на свой вопрос. Я видел разные города и сообщества, каждое из которых, пыталось восстановить цивилизацию по своему усмотрению. В отсутствии большинства былых благ и при всеобщем запустении.
Было слишком мало людей, чтобы создавать бензин, большие объёмы еды и электричества. Исчезли многие из тех, кто обслуживал и строил производства. Исчезли люди из правительства, армии, больниц и полицейских управлений. Из ста домов, жильцы могли остаться только в одном. В некоторых регионах, не осталось никого.
Сломались ядерные реакторы, гидроэлектростанции и прочие чудеса современного света. С небес попадали спутники и космические станции. Танки бесхозно стояли среди степей. Самолёты гнили в ангарах. Цивилизованный мир практически вымер. И лишь местами теплилась цивилизация.
Но и её осаждали невесть откуда взявшиеся твари, участившиеся катаклизмы и болезни. Повсюду, где я был, веяло смертью. Да и где не был, скорее всего тоже. Жаль, глобальной связи тоже не осталось. Разве что радио и прочие примитивные способы связи, для обслуживания которых не нужно столько людей и электричества. Да и те, связывали разве что ближайшие крупные города.
В общем, проведя меня по некоторым некогда важным местам Родины, моё путешествие привело меня обратно в Москву. Спустя столько времени, я оказался в том месте, которое хотел бы забыть. Месте, в котором я встретил ТОТ ДЕНЬ и потерял всех, кто был мне близок.
Зря я зарёкся больше сюда не возвращаться. Всё же, согласно моим предыдущим находкам, ответ на загадку произошедшего с человечеством, крылся именно здесь.
Я приплыл домой по реке, сев на лодку в районе покинутого людьми и медленно разрушавшегося Можайска. Пока я сплавлялся, то видел на берегах реки не только руины торговых центров и остатки автострад, но и небольшие поселения, в которых ютились странного вида фермеры, молившиеся незнакомым мне истуканам, воздвигнутым прямо рядом с будто нарочно разваленными церквями.
Видимо, в землях бывшей столицы, где должно было ютиться относительно много людей, добрые полторы сотни тысяч, поменялось многое. Особенно ярко я это понял, когда добрался до Звенигорода, крупного города на Центральной кольцевой автодороге – крайнем рубеже павшей столицы.
Некие люди, облачённые в зелёное солдатское обмундирование, заметили меня ещё издали, с деревянных вышек, стоявших по обе стороны реки, и будто бы представлявших из себя ворота в город. Они отстрелили сигнальную ракету в воздух и тут только я понял, что надо бы мне грести от сюда поскорее. Однако, было уже поздно. Прежде, чем я успел даже развернуть свою скромную посудину, как неподалёку загудел катер в угрожающей чёрной раскраске, с нанесёнными на борта изображениями белых очертаний собаки с длинной и закруглённой к низу мордой.
Боевая лодка угрожающе поглядывала на меня пулемётной турелью. И вскоре я услышал громкие крики человека в длинной чёрной морской шинели, стоявшего на палубе:
– Остановись! Ты нарушил покой нашей земли и города Белых Стен!
Звучал он довольно серьёзно, да и вся ситуация не оставляла мне особого выхода, поэтому я покорно бросил вёсла и поднял руки, в знак того, что сдаюсь. Катер подплывал, пока не стукнулся легонько о борт моего судёнышка. Человек в шинели, бесцеремонно саданул мне кулаком, не сходя с палубы своего устрашающего катера. А затем приказал своим людям меня повязать.
