Темнота.
Первым, что почувствовал кроме нее Виталий Никодимов, был песок. Он был везде – в ушах, в волосах, на зубах, под рубашкой… Виталию даже вяло подумалось, что если его стошнит, то, без сомнения, одним лишь песком, впитавшим в себя весь желудочный сок.
Вторым, что сумел воспринять его медленно пробуждающийся мозг, были волны. Мягкий, нежно шуршащий прибой не то целовал, не то пробовал раз за разом на вкус его вытянутую левую ногу и, казалось, отчаянно пытался дотянуться до правой, согнутой в колене, но раз за разом терпел в этом поражение.
Вставать Виталию не просто не хотелось, но даже вовсе не приходило в голову. До той минуты, когда из-за туч, видимо, выглянула луна, и…
– Подъем! – прозвучал над ним голос настолько бодрый и веселый, что его владельца моментально захотелось ударить чем-нибудь тяжелым. – Вставай уже, соня-засоня! Море ждать не будет, знаешь ли.
С болью в чудовищно затекшей, как оказалось, шее Виталий приподнял голову и с трех попыток сплюнул наконец песок изо рта. Прямо перед его глазами оказались черные лакированные туфли, сохраняющие необъяснимую для песчаного пляжа чистоту.
– Давай-давай, – подбодрил его голос. – Вспомни, как там в детстве было. Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура, умри!
– Там… – Виталий оперся на задрожавшие от напряжения руки и приподнял корпус над песком, подставив как опору правое колено. – Там…было…не так.
– Так, не так – кому как, – загадочно ответил голос.
Виталий со стоном подтянул к себе вторую ногу и каким-то чудом сумел подняться на оба колена. Теперь он наконец мог разглядеть владельца раздражающего голоса и волшебных (не иначе) туфель целиком. Картина была одновременно странным образом ожидаемой и настолько нелепой, что даже немного безумной. Самую малость.
Незнакомец был облачен в розовый фрак с блестками и черный цилиндр, перевязанный сразу над полями розовой же ленточкой, в руке держал черную трость с серебристым резным набалдашником ускользающей от восприятия формы, а вторую руку, широко улыбаясь, протягивал Виталию. Довершали образ аккуратная черная бородка и будто бы чуть подкрашенные глаза.
У Виталия против воли вырвался полуистеричный смешок. Действительно, кого еще можно встретить на залитом лунным светом пляже? Руку он, впрочем, принял и, пускай шатко, поднялся на ноги.
– Где я? – выдохнул он первый пришедший на ум вопрос.
– Нигде, – с театральной фальшивостью пожал плечами незнакомец, не переставая улыбаться. – И я бы предложил тебе для начала задуматься не о том, где ты сейчас, а о том, где ты был до этого.
– И где же я был? – неохотно принял правила игры Виталий.
– Не помнишь? – незнакомец подался к Виталию и окинул его демонстративно оценивающим взглядом. – В этом и беда. Никто из вас не помнит.
Виталий прижал ладони к вискам, изо всех сил пытаясь уместить в голове поступающую информацию. Получалось плохо. Зато удалось родить второй насущный вопрос:
– Ты…вообще…кто?
– Как «кто»? – картинно поднял руки в изумлении незнакомец. – Неужели это правда неочевидно? Посмотри на меня внимательно. Подумай о том, где и как мы встретились. Ну?
– Клоун? – предположил Виталий, покосившись на розовый фрак. – Или какой-нибудь…конферансье?
«Конферансье» с по-прежнему демонстративным вздохом уронил руки вдоль туловища.
– Ладно, – произнес он после небольшой паузы. – Можешь считать меня…смотрителем.
– Смотрителем чего? – простонал Виталий, сильнее сжав пухнущую от происходящего безумия голову.
– Смотрителем маяка, – незнакомец гордо вскинул голову и руку с тростью, указывая в сторону, вдоль береговой линии.
Луна снова скрылась за тучами. Никодимов сощурился, вглядываясь в указанном направлении, и хотел уже сказать, что ничего не видит, как вдруг тьму разрезал луч света, холодный и острый, как шпага. Секунда – и он вонзился Виталию в оба глаза, гипнотизируя, не давая отвести взгляд, и прожигая при этом до самой затылочной стенки черепа. Но прошла еще секунда, показавшаяся, впрочем, Виталию вечной, и луч равнодушно скользнул в сторону моря, словно высматривая там что-то более интересное. Виталий выдохнул и вновь обратился к Смотрителю:
– Там…там есть телефон?
– О, там есть кое-что получше, – Смотритель сложил пальцы в щепотку и, понизив голос, словно хотел представить новому знакомому нечто совершенно потрясающее, произнес. – Там есть…лестница.
На несколько секунд повисла немая пауза.
– Да иди ты, – бросил наконец Виталий и мрачно двинулся прочь от берега.
– Я бы и рад, – почти искренне вздохнул Смотритель. – Но я должен следить, чтобы горел маяк. Это моя единственная работа и мое единственное занятие. Кстати, я не случайно спросил, откуда ты сюда попал. Рассказать тебе, коли сам не догадываешься?
– Вернись.
Виталий вздрогнул и обернулся. Этот второй голос явно принадлежал не Смотрителю. Он звучал незнакомо, чужеродно. Казалось, он был рожден шумом будто бы усилившегося вдруг прибоя, а не человеческими голосовыми связками.
– Тебя выбросило на берег из Моря, – Смотритель прищурил глаза, вглядываясь в волны, с отчаянным упорством разбивающиеся о берег у его ног. – И Море этого так не оставит. Они придут за тобой. Они почти всегда приходят.
– Они? – переспросил Виталий, силясь разглядеть источник голоса.
– Они, – кивнул Смотритель.
– Твое место здесь, – словно в подтверждение его слов прошелестело Море. – Мы не отпускали тебя.
– Я не могу их остановить, – Смотритель потупился в деланном смущении, поглаживая набалдашник трости. – Могу лишь в какой-то степени повлиять на то, как они будут здесь выглядеть. Не волнуйся, я постараюсь, чтобы ты не сошел с ума от ужаса.
– Ты псих, – заключил Виталий, снова повернувшись к Морю спиной. – И я тоже, кажется, схожу с ума.
– Мы заберем тебя.
– Как далеко ты собрался идти в никуда? – спросил Смотритель, когда Виталий поравнялся с ним. – И что ты будешь делать, если Море тебя догонит? Если затопит всю землю, по которой ты пройдешь?
– Мы идем за тобой.
– Отвали, – слабо прорычал Никодимов.
– Мы идем за тобой.
– Что ж, надеюсь, что какой-то план у тебя есть, – вздохнул Смотритель. – И еще…надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор.
– Мы идем за тобой.
– Потому что первый вал уже здесь.
Виталий хотел обернуться, но не успел. Его сбила с ног и поглотила ревущая масса морской воды. Открытые глаза с непривычки резануло солью. Через непроизвольно открывшийся рот вода попала в дыхательное горло, оставшись йодным привкусом на языке. Виталий забарахтался, не понимая, где верх, а где низ, выпустил в почти беззвучном крике остатки воздуха из легких. «Это конец», – мелькнуло у него в голове, но в следующую секунду его ноги нащупали твердую землю, а голова поднялась над уровнем воды. Впрочем, облегчение было неполным – на его лицо, мешая полноценно прокашляться и вдохнуть, налипло что-то полупрозрачное, немного склизкое на ощупь.
