Я почувствовал толчок, и открыл глаза. Уснул. Шея ноет, я снова не заметил, как стал погружаться в сон слишком быстро, и голова, тяжёлая, пятикилограммовая моя башка снова грохнулась вбок. Почему именно вбок, никогда не мог понять? Почему не прямо? В метро, когда засыпаешь, так голова прямо висит, а в этих дурацких автобусах всегда набок. И шея потом так болит, аж страшно принимать нормальное положение, вдруг сломается, голова-то тяжёлая. Ненавижу эти автобусы, вечно пыльные, вонючие, то холодно, то жарко в них, ноги не вытянуть. Повезло, что рост средний, а то бы так и сидел с коленками за ушами.
Ничего не изменилось, как ехали, так и едем. Сколько мы едем? Глаза бы разлепить, что там за окном? Ничерта не видно, окна грязные, чёрт бы побрал эту Автоколонну четырнадцать семнадацать города Коломны. А, вижу поля, всё те же поля, сырые, стылые поля.
Странно тихо, водила даже радио не включил. Я привстал, посмотрел вперед, в зеркале заднего вида водила в белой рубашке и чёрных очках, народ сидит. Позади тоже всё битком. Я встретился взглядом с девочкой в предпоследнем ряду. Она растерянно осматривалась, так же как и я, искала взглядом знакомое лицо. Встретившись взглядом со мной, девчушка быстро спряталась за креслом.
Полный автобус людей, и все молчат. Мой сосед, мужчина в сером костюме, смотрит на свои ладони. Руки его трясутся, но он молчит, не плачет, даже будто и не дышит совсем. Черт с ним. Я стал смотреть в окно.
Поля становятся бесконечными, сколько можно, неужели ничего не поменяется? Изредка попадаются пригорки с редкой растительностью, низкорослые кусты, спутанными ветками машут, словно провожают нас в последний путь. Последний путь… откуда эта фраза? На похоронах я давно не был, повезло, что ли. Все живы-здоровы, даже дед до сих пор держится. Мёртвых сто лет не видел. Последний раз хоронили однокурсника. Спрыгнул с моста, идиот. Мост низкий был, а всё равно умудрился убиться. Я с ним не общался, он в другой тусовке был, но здоровались иногда. Помню, еду на эскалаторе наверх, а он вниз катится. Как обычно, в чёрном пальто, волосы висят. Поравнялись с ним, я кивнул, он мне улыбнулся, и покатился дальше. И вот в тот момент, когда он мне улыбался, время будто замедлилось, и я взглянул на него по-другому, будто было в нём что-то странное, не знаю… Как-будто отпечатался он у меня в мозгу, да так там и остался. А через несколько дней узнали, что он прыгнул. Живешь так, общаешься с людьми, а рядом с тобой ходит человек, который уже и не здесь, и уже решение принял, а ты мог повлиять, наверно. А может и не мог. И чего я этого Сашку вспомнил?..
Стоит передо мной Сашка на эскалаторе, улыбается, а я подпрыгиваю и лечу к нему, лечу-лечу, а он не приближается, что такое! Я все лечу, кругом темно, а он будто раствориться решил, прозрачный такой стал, смазанный, я к нему руки тяну и проваливаюсь.
Снова толчок. Опять уснул, что ж такое. Сказал же себе, не спать, шея будет болеть. Что там за окном?
Всё те же поля. Только какие-то ровные, как столешница на кухне, и даже будто гладкие какие-то. Не могу понять, что такое? Светло как-то чересчур, глазам больно.
Я проморгался, за окном слишком странно, посмотрел на соседа. Мужик всё на руки смотрит, то сжимает, то разжимает кулаки. Смотрит и трясётся. С кем только ни ездил, а этот слишком странный. Глянул назад. Девчушка смотрит в окно, а сосед ей что-то шепчет. По щекам её текут слезы, но она глотает их, как-бы всё понимая. Сосед малышки – старик в рыбацком костюме.
