Мариэлла Вайз - Конфетки - бараночки

1. Карамелька глава 1

Патриция

Когда это произошло, мне только что исполнилось восемнадцать лет. Я успешно заканчивала колледж в Северной Каролине, всё своё время посвящая учёбе и чтению книг из публичной библиотеки нашего городка.

Я любила посещать библиотеку. Мне нравились её просторные светлые залы, удобные кресла, бесконечные полки из жёлтого дерева, заставленные книгами.

Больше всего я любила читать мелодрамы и поглощала их в огромных количествах. Особенно мне нравились сюжеты про отношения взрослого опытного мужчины и молоденькой неискушённой девушки. На месте девушки я обычно представляла себя. Претенденты же на место мужчины постоянно менялись в моих мечтах, как перчатки.

Обычно роль героя доставалась либо известному актёру, либо спортсмену. По части спортсменов я предпочитала футболистов. Футболисты, по моему мнению, выглядели наиболее сексуально.

Некоторые книги были весьма откровенны. Такие я брала на дом, потому что стоило мне начать читать откровенную сцену, как всё, моё самообладание тут же давало трещину.

Сладкая истома охватывала всё моё существо. Мой взор туманился, а рука сама тянулась к моему личному потаённому источнику удовольствия. Что я только не вытворяла!

Моя рука словно шаловливая мышка носилась по телу, гладя и сжимая грудь; шустро пробираясь внутрь исходящего влагой потаённого местечка, досадливо наталкиваясь на преграду в виде противной склизкой плёнки; нещадно теребила щедро наливавшийся горячей кровью клитор…

Как же мне хотелось, чтобы на месте моей руки оказалась другая, сильная и мужественная! Чтобы в моё тело ворвался огромный налитой член огромного мужественного мужчины! Ооо! Я страдала и наслаждалась одновременно!

И нет, я не была какой-то озабоченной девицей, страдающей от бешенства матки, как вы наверняка подумали. Вовсе нет. Просто мне было восемнадцать лет, и гормоны бушевали в моём теле ровно так, как это и назначено природой для каждой из нас. Парня у меня не было, вот и приходилось изворачиваться своими скромными силами.

Мне очень повезло с соседкой по комнате, которой по вечерам никогда не бывало дома. Каждый вечер Мэри, так звали мою соседку, тусовалась в ночном клубе, открывшемся на соседней улице. Возвращалась Мэри всегда поздно. От неё пахло виски и сигаретами. И ещё чем-то, острым и терпким.

Я к этому времени уже успевала прочитать очередную книгу, каждая из которых была для меня входом в мой личный персональный рай, рай с горчинкой. Или ад, но ад сладкий, как ванильное мороженое. Ах. Я часто засыпала, положив разгорячённую голову прямо на книгу, обняв её, словно подушку.

Мэри смеялась надо мной, говорила, что с таким образом жизни я рискую остаться старой девой. Советовала обратить внимание хоть на кого-то из наших мальчиков. Я, в свою очередь, дразнила Мэри воспитательницей детского сада, поскольку все её бойфренды были сопливыми мальчишками из нашего колледжа. Такие меня априори не интересовали.

К сожалению, в моём окружении я не видела ни одного хоть сколько-нибудь привлекательного мужчины. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как продолжать воображать очередного актёра или спортсмена, играя в странную виртуальную любовь…

Так продолжалось довольно долго. До тех пор, пока в нашем штате не развернулась очередная избирательная кампания и наш куратор, мистер Джонс, не посулил зачёт автоматом тем из нас, кто посетит предвыборные дебаты кандидатов. Таким образом мистер Джонс хотел сотворить из нас граждан с активной жизненной позицией, как он это называл.

Нужно ли говорить, что в день дебатов почти вся наша группа показательно заняла места на передних рядах в зале штаба демократической партии нашего городка, где и проходили обычно всякие общественные мероприятия.

Нескольких ребят из нашей группы организаторы не допустили на этот своеобразный зачёт автоматом по предмету мистера Джонса. Эти несчастные утеряли свой шанс на превращение в граждан с активной жизненной позицией из-за сущей ерунды.

Парни просто не прошли фейс-контроль на входе. Не знаю, почему их не пропустили. Наши невезучие одногруппники были смуглы, обладали чёрными волосами и тёмными глазами под густыми бровями. Дааа, из-за такой ерунды мистер Джонс теперь будет издеваться над бедолагами, засыпая тех своими каверзными вопросами. Бедняги.

- Какая несправедливость, правда, Пат, - выдувая шарик из жевательной резинки, посочувствовала неудачникам Мэри.

- Да это просто дискриминация! – подхватила Джессика Стронг, тряхнув крашеными в розовый цвет кудряшками. Джессика немного похожа на овечку, если честно.

Мне, честно сказать, было фиолетово и на недопущенных мальчишек, и на мнение по этому поводу кого бы то ни было. Я удобно устроилась на широкой деревянной скамье, выбрав себе место у самого окна. На слегка облупленный белый подоконник я положила свою объёмистую розовую сумку, достала оттуда очередной роман и с головой погрузилась в чтение.

Вскоре ровный гул толпы затих, и со стороны небольшой трибуны из полированного коричневого дерева раздался звучный мужской голос. В этот момент я как раз подходила к той части повествования, которую уже не могла читать в общественном месте.

Герой очередной зачитанной до дыр книги как раз спрашивал у героини, то есть как бы у меня, знает ли героиня, то есть как бы я, что иметь такую грудь, которой природа наградила меня, это просто преступление против всего мужского пола в лице героя, поскольку член героя нестерпимо желает разорвать ширинку с тем, чтобы падающим в бездны наслаждения стремительным метеором ворваться в сладкие глубины героини.

О да, герой завернул именно так, таким проникновенным слогом и таким баритоном… Точно таким же баритоном, который раздался прямо передо мной, так близко, что сначала мне почудилось, что я таки начала немного двигаться рассудком от постоянного не удовлетворённого до конца желания.

И эта мысль, возникшая в моей голове одновременно с ласкающим слух баритоном, была вполне логична. Ведь разве могли мои жалкие пальцы сравниться с хорошим, налитым, твёрдым, словно он железный, членом?! Конечно же, нет! Нет, нет и ещё раз нет! Тут есть, от чего сдвинуться, согласитесь!

О, этот баритон! Я потрясённо подняла глаза с тем, чтобы увериться, что да! Да, да, да! Я в здравом уме и твёрдой памяти!

Потому что за небольшой трибуной из тёмного полированного дерева, кафедрой, как называют такие трибунки у нас в колледже, я увидела его, обладателя того самого голоса, что буквально только что в моей голове вещал о груди и члене!

Кстати, моя грудь это вечный предмет зависти моих одногруппниц. Нет, я не обладаю коровьим выменем, вовсе нет. Напротив, у меня очень аккуратная, идеальной формы, не очень большая грудь, которая держит форму без всяких лифчиков. О, моя грудь стоит так же твёрдо и фундаментально, как стоит член возбуждённого мужчины! Да!