Штиль. Большая прогулочная яхта дрейфует сквозь светлую ночь по заливу Святой Девы, у южных Стокгольмских шхер. У воды сонный серый цвет, она движется плавно, как туман.
Сидящий в лодке старик несколько раз окликает тех, кто на яхте, хотя уже понимает: ответа не будет. Он почти час наблюдал с берега, как медленное течение несет яхту вперед кормой.
Старик подводит лодку как можно ближе к яхте. Бросает якорь, пристает к кормовой платформе и по металлической лесенке взбирается на борт. Посреди кормы стоит розовый шезлонг. Какое-то время старик ждет, прислушиваясь. Ничего не услышав, он открывает застекленную дверь и спускается в салон. По обшивке из лакированного тика, по синему дивану разливается тусклый свет, проникающий в большие окна. По крутой лестнице с блестящими деревянными панелями, миновав темную кухоньку и ванную, старик спускается еще ниже и оказывается возле широкой кровати. Слабый свет, просачивающийся сквозь окошки под потолком, падает на двуспальное ложе с подушкой-валиком в изголовье. На кровати сидит молодая женщина в джинсовой куртке: ссутулилась, вяло привалилась к спинке, ноги широко разведены, одна рука покоится на розовой подушке. Женщина смотрит старику прямо в глаза, на ее лице – тревожное удивление.
Старик мгновенно понимает, что женщина мертва.
В ее длинных черных волосах – гребень в виде голубя, птицы мира.
Когда старик касается щеки мертвой женщины, ее голова запрокидывается и изо рта на подбородок вытекает тонкая струйка воды.
Слово «музыка» означает «искусство муз» и связано с греческим мифом о девяти музах. Все девять были дочерями бога Зевса и титаниды Мнемозины, богини памяти.
Музу поэзии и музыки, Эвтерпу, обычно изображают с двойной флейтой; имя богини значит «Увеселяющая».
У дара, называемого музыкальностью, нет общепринятого определения. Некоторые не способны уловить, как меняется частота звуковых колебаний, но есть люди с врожденной музыкальной памятью и абсолютным музыкальным слухом, благодаря которому они могут определить звук, не заглядывая в ноты.
Прошедшие века породили целую плеяду выдающихся музыкантов; иные обрели величайшую известность. Таковы Вольфганг Амадей Моцарт, который с шестилетнего возраста выступал при дворах европейских монархов, и Людвиг ван Бетховен, создававший шедевры даже после того, как его поразила глухота.
Легендарный Никколо Паганини, скрипач-самоучка и композитор, родился в 1782 году в итальянском городе Генуя. Даже в наше время лишь самые выдающиеся скрипачи способны справиться с темпом и сложностью произведений Паганини. До самой смерти Паганини преследовали слухи о том, что за свой дар, за свою исключительную виртуозность он продал душу дьяволу.
По спине побежали мурашки, сердце вдруг заколотилось. Пенелопа оглянулась через плечо. Ее словно бы охватило предчувствие – предчувствие того, чему суждено было случиться уже вечером этого дня.
В студии было тепло, однако щеки Пенелопы ощущали прохладу. Девушка все еще сидела в гримерной. К коже приложили холодную губку с тональным кремом, из волос вынули гребень в виде голубя, птицы мира. На волосы нанесли мусс – из кудрей следовало соорудить длинные локоны.
Наконец Пенелопу Фернандес, председателя Шведского общества мира и арбитража, бесшумно проводили в студию новостей. Пенелопа села под свет студийных прожекторов. Напротив нее оказался Понтус Сальман, генеральный директор акционерного общества «Силенсиа Дефенс», компании, производящей боеприпасы и оружие.
Ведущая, Стефани фон Сюдов, сменила тему; взглянув в камеру, она заговорила об увольнениях, последовавших после того, как британский оборонный концерн «Системз Лимитедз» купил акционерное общество «Буфорс», и повернулась к Пенелопе:
– Пенелопа, во время нескольких дебатов вы весьма критически высказались по поводу шведского экспорта оружия. Вы даже упомянули скандал «Анголагейт», который разразился во Франции. Нескольких высокопоставленных политиков и бизнесменов привлекли тогда к ответственности за взятки и контрабанду оружия и приговорили к длительным тюремным срокам… но ведь в Швеции такого не было?
– Этому может быть два объяснения, – начала Пенелопа. – Или наши политики действуют как-то иначе, или как-то иначе работает наша система правосудия.
– Вы отлично знаете, – сказал Сальман, – что в Швеции существует долгая традиция…
– Согласно шведским законам, – перебила Пенелопа, – согласно шведским законам производство и экспорт вооружения запрещены.
– Вы неправы, – заметил Сальман.
– Параграфы 3 и 6 закона «Об оружии», – уточнила Пенелопа.
– Но «Силенсиа Дефенс» получила предварительное разрешение, – улыбнулся Сальман.
– Да. Иначе бы речь пошла о колоссальных нарушениях в экспорте оружия…
– Но теперь у нас есть поддержка, – перебил Сальман.
– Не забудьте, для чего предназначено оружие…
Стефани остановила Пенелопу и кивнула Сальану – тот поднял руку, давая понять, что еще не закончил.
– Все сделки внимательнейшим образом проверяются, – пояснил он. – Либо правительством, либо Агентством по контролю за экспортом оружия, если вам таковое известно…
– Во Франции тоже есть аналогичные организации, – перебила Пенелопа. – И все же оружие и боеприпасы ценой в восемь миллиардов крон каким-то образом попали в Анголу – несмотря на эмбарго ООН, несмотря на абсолютный запрет…
– Мы сейчас говорим о Швеции.
– Я понимаю, что никому не хочется потерять работу. Но можно ли услышать, как вы объясните экспорт огромного количества оружия в Кению? Эта страна…
– Вам просто нечего возразить, – перебил Сальман, – абсолютно нечего. Или все же есть?..
– К сожалению, я…
– Вы можете сказать что-нибудь конкретное? – вмешалась Стефани фон Сюдов.
– Нет. – Пенелопа опустила глаза. – Но…
– Тогда я бы на вашем месте извинился, – сказал Сальман.
Пенелопа посмотрела ему в глаза. Почувствовала, как поднимаются в душе злость и раздражение, но пересилила себя и извинилась. Сальман обиженно улыбнулся и стал рассказывать о фабрике в Трольхеттане. Когда «Силенсиа Дефенс» получила разрешение начать производство, там было создано двести рабочих мест. Затем Сальман принялся объяснять, что такое предварительное разрешение. Он так неспешно распространялся об этом, что у его оппонента явно не оставалось времени для возражений.
Пенелопа слушала, пытаясь изгнать из сердца опасную гордыню. Она представляла себе, как они с Бьёрном совсем скоро поднимутся на борт его яхты. Будут спать в кровати с высоким валиком в изголовье – той, что стоит в носовой части судна, набьют едой холодильник и крошечный морозильник. Водка будет поблескивать в ледяных стопках, а они станут есть селедку – маринованную, с горчицей, и свежую картошку, а еще вареные яйца и хлебцы. Пришвартуются у островка в шхерах, накроют стол на корме и несколько часов просидят в лучах вечернего солнца.
